Ричард Райт - Черный

- Что это такое? - спросил он.

- Рассказ, - сказал я.

- Репортаж?

- Нет, я его сам придумал.

- Ладно, я прочту, - пообещал редактор.

Он бросил тетрадку на стол и, посасывая трубку, глянул на меня с любопытством.

- Прочтите его сейчас.

Он широко раскрыл глаза. Я не имел представления о том, как делается газета. Я думал, вот редактору приносят рассказ, он его тут же читает и говорит "да" или "нет".

- Я прочитаю и скажу тебе свое мнение завтра.

Я был разочарован: я так старался, а ему все это совсем не интересно.

- Отдайте рассказ, - сказал я, протягивая руку.

Он взял тетрадку и прочитал страниц десять.

- Заходи завтра, ладно? Я его вечером дочитаю, - сказал он.

- Ну ладно, - смягчился я. - Зайду завтра.

Я ушел, убежденный, что рассказа он не прочтет. Куда нести рассказ, когда он его отвергнет? На следующий день я снова зашел в редакцию.

- Где рассказ? - спросил я.

- В гранках, - сказал редактор.

- В каких таких гранках?

- Рассказ набран, мы его печатаем.

- Сколько я получу? - в волнении спросил я.

- Мы за рукописи не платим, - сказал он.

- Но газету-то вы продаете, - пытался я рассуждать логически.

- Продаем, но газета-то у нас еще совсем молодая, - объяснил он.

- Вы просите меня отдать вам рассказ даром, а сами берете за свою газету деньги, это как же?

Он засмеялся.

- Слушай, ты только начинаешь писать. Мы тебя напечатаем, читатели узнают тебя - разве этого мало?

- Но если рассказ хорош и вы его продаете читателям, значит, мне причитается часть денег, которые вы на нем заработаете, - настаивал я.

Редактор снова засмеялся, и я понял, что здорово его позабавил.

- Я дам тебе кое-что поценнее денег, - сказал он. - Я помогу тебе научиться писать.

Я остался доволен, хотя и считал, что меня надули.

- Когда вы напечатаете рассказ?

- Я разделил его на три части, - сказал он. - Первую напечатаем на этой неделе. А скажи-ка мне вот что, будешь вести у нас хронику? Плата построчная.

- Я работаю утром и вечером за три доллара в неделю, - сказал я.

- Да, такую работу бросать не стоит, - сказал он. - А что ты собираешься делать летом?

- Ничего.

- Зайди ко мне, когда будешь искать другую работу. И напиши еще несколько рассказов.

Через три дня ошарашенные ребята из нашего класса подошли ко мне с номером "Южного вестника".

- Неужели это ты написал? - спрашивали они.

- Я.

- Зачем?

- Захотелось.

- Откуда ты все это взял?

- Придумал.

- Не может быть, ты списал из какой-нибудь книжки.

- Тогда бы рассказ не напечатали.

- А зачем его напечатали?

- Чтобы люди читали.

- Кто тебе велел писать?

- Никто не велел.

- Так почему же ты его написал?

- Захотелось, - сказал я снова.

Они были убеждены, что я их обманываю. В школе мы не проходили литературу: такого предмета, как американская или негритянская литература, у нас сроду не было. Ребята не понимали, как это кому-то может прийти в голову написать рассказ, не понимали, почему я назвал его "Пол-акра заколдованной Дьяволом земли". Но еще меньше они были способны понять душевное состояние, которое побуждает человека писать. Они смотрели на меня новыми глазами, отчужденно, подозрительно. Я-то, сочиняя рассказ, надеялся стать им ближе - и вот непоправимо отдалился.

С домашними получилось и того хуже. Как-то утром бабушка вошла ко мне в комнату и села на край кровати.

- Ричард, что это ты такое написал в газете? - спросила она.

- Рассказ.

- Что за рассказ?

- Обыкновенный рассказ.

- Говорят, его печатали три раза.

- Это один рассказ, его просто разделили на три части.

- А о чем он?

Я увиливал от ответа, желая избежать религиозного спора.

- Ну я просто придумал историю, и все.

- Значит, это ложь, - сказала она.

- О господи, - сказал я.

- Если будешь поминать имя божье всуе, убирайся из моего дома, сказала она.

- Бабушка, ну, пожалуйста, не сердись, - взмолился я. - Просто очень трудно объяснить, что такое рассказ. Все понимают, что ничего этого на самом деле не было...

- Зачем же писать о том, чего не было?

- Чтобы люди прочли.

- Это все измышления дьявола, - сказала она и вышла из комнаты.

Мать тоже расстроилась.

- Надо быть посерьезнее, сынок, - сказала она. - Ты уже большой, и, если люди будут думать, что ты с приветом, тебе не найти работы. Представь себе, школьный инспектор предложит тебе место учителя в Джексоне и вдруг узнает, что ты пишешь рассказы...

Я не мог ей ничего ответить.

- Все будет хорошо, мама, не волнуйся.