Ричард Райт - Черный

Стараясь не шуметь, я принес стул, поставил на сиденье ящик, забрался на него и заглянул в щель между дверью и притолокой. В полутьме комнаты на постели лежали голый мужчина и голая женщина. Я потерял равновесие и сверзился на пол. "Интересно, слышали они меня там, за дверью, или нет?" думал я, притаившись, как мышь. Все вроде было тихо, и любопытство снова начало одолевать меня. Но едва я успел взгромоздиться на ящик, как в окно за моей спиной кто-то забарабанил, я обернулся и увидел хозяйку из соседней квартиры. Сердце у меня екнуло, я кубарем скатился вниз. Черное лицо нашей хозяйки было прижато к стеклу, губы энергично шевелились, глаза злобно горели. Что делать? Бежать на улицу? Страшно. Остаться дома? Тоже страшно. Эх, зря я шторы не опустил! Наверное, я бог знает что натворил, недаром хозяйка в таком бешенстве. Ее лицо отлепилось от стекла, и через минуту заколотили в дверь.

- Открывай, слышишь!

Я затрясся, но ничего не ответил.

- Открывай дверь, а то я ее выломаю!

- Мамы дома нет, - пролепетал я.

- Это мой дом, открой дверь сейчас же!

Ее голос был слишком страшен, я сдался и отпер дверь. Она бурей ворвалась в коридор и вдруг остановилась как вкопанная перед нелепым сооружением, которое я воздвиг, чтобы подглядывать в ее квартиру. Не сообразил я, надо было сначала его разобрать, а уж потом отпирать ей дверь!

- Это что такое? - спросила она.

Я не знал, что отвечать.

- Ты испугал моих клиентов, - сказала она.

- Клиентов? - ничего не понимая, пролепетал я.

- Ах ты сопляк! - взвилась она. - Вот выдеру тебя, узнаешь!

- Не выдерете!

- Выселю вас, ищите себе другую квартиру! - не унималась она. - Мне надо на жизнь зарабатывать, сегодня суббота, а из-за тебя все пошло к черту!

- Я... я просто хотел посмотреть...

- Посмотреть? - Она вдруг улыбнулась, слегка смягчившись. - А ты приходи ко мне как все, раздобудь двадцать пять центов и приходи.

- Нужна мне ваша вонючая квартира! - возмутился я со всем пылом своих девяти лет.

- Ах ты дерьмо собачье, - заявила она, решив, что в клиенты я не гожусь. - Чтобы сегодня же духу вашего здесь не было!

Когда вечером домой вернулись мать и тетя Мэгги, разыгрался ужасный скандал. Женщины кричали, стоя каждая на своем крыльце, слышно их было, наверно, за несколько улиц. Соседи с интересом слушали. Дети стояли вокруг, разинув рты. Страсти разгорелись из-за того, что хозяйка требовала отодрать меня, а мать - в кои-то веки! - отказывалась.

- Какими делами вы в своем доме занимаетесь, как вам не стыдно! кричала мать.

- Дом мой, черт вас всех побери, что хочу, то в нем и делаю! - кричала хозяйка.

- Да если бы я знала, чем вы тут занимаетесь, разве бы я здесь поселилась? - кричала мать.

- Ишь ты, какая благородная! Да как ты смеешь так со мной разговаривать, сука? - вопила хозяйка.

- Уж если вы такими делами занимаетесь, чего ждать от детей? - кричала мать.

- Думаешь, твои ублюдки лучше? - вопила хозяйка.

- Вы самая последняя шлюха! - кинулась в атаку тетя Мэгги.

- Я последняя, а ты какая - первая? - орала хозяйка.

- Не смейте оскорблять мою сестру! - оборвала ее мать.

- Ах вы черномазые выродки, забирайте свое поганое тряпье и выметайтесь! - приказала хозяйка.

В тот же вечер мы сложили свои вещи и переехали на другую квартиру, она была на той же улице, через несколько домов. Я так толком и не понял, что же продает наша хозяйка. Мальчишки мне потом объяснили, как это называется, но туман все равно не рассеялся. Любопытство продолжало разбирать меня, хоть я и знал, что люди считают это страшным грехом. Ладно, думал я, придет время, и я тоже все узнаю.

В нашем доме завелась какая-то тайна, я почуял ее, когда дело зашло уже довольно далеко. Каждый вечер, засыпая, я слышал, как в окно тети Мэгги легонько стучат, со скрипом отворяется дверь, раздается шепот, потом все смолкает. Однажды я вылез из постели, подкрался к двери гостиной и осторожно заглянул. На диване сидел хорошо одетый мужчина и тихо разговаривал с тетей Мэгги. Интересно, почему мне нельзя выйти к этому человеку? Я вернулся на цыпочках к себе в постель, но потом меня снова разбудили голоса - у двери приглушенно прощались. Утром я спросил мать, кто у нас вчера был, но она сказала, что никого не было.

- Как не было, а я слышал мужской голос!

- Не болтай чепуху, - возразила мать. - Ты спал.

- И еще я видел мужчину. Он сидел в гостиной.

- Во сне ты все это видел, - сказала мать.

Тайна ночных визитов приоткрылась мне однажды воскресным утром, когда тетя Мэгги позвала меня с братишкой к себе в комнату и познакомила с нашим новым "дядей", профессором Мэттьюсом. Он был в пенсне, белоснежный крахмальный воротничок подпирал шею, губы тонкие, глаза глядели не мигая. Человек этот показался мне чужим и холодным, я не захотел подойти к нему, когда он меня позвал. Он почувствовал мое недоверие и, чтобы смягчить меня, дал десять центов, потом опустился на колени и стал молиться за нас, "несчастных сироток", - так он нас назвал. Когда он кончил молиться, тетя Мэгги сказала, что скоро они с профессором Мэттьюсом уедут на Север. Я огорчился: ведь я любил тетю Мэгги как мать.