Жан Расин - Ифигения

И дам торжествовать надменному Ахиллу:

Решит он, что меня нетрудно устрашить.

Нет, нет, назло ему царевна будет жить

Не для него! Зови ж царицу-мать с царевной

Ко мне, мой Эврибат.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Агамемнон, стража.

Агамемнон

О боги! Коль ваш гневный,

Суровый приговор не будет отменен,

То вашей воле нет на сей земле препон.

Земные судьбы все решаются на небе.

Надежда отягчит ее печальный жребий.

Но жертва такова, что роковой приказ

Услышать должен я еще хотя бы раз.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Агамемнон, Клитемнестра, Ифигения, Эрифила,

Эврибат, Дорида, стража.

Агамемнон

Препоручаю дочь я вам, моя супруга.

Не бойтесь ничего. Оправьтесь от испуга.

Но вы должны отбыть из этих мест сейчас.

Я страже охранять велю обеих вас,

И воины мои вас не дадут в обиду.

В строжайшей тайне вы покинете Авлиду,

Пока еще Улисс, как и Калхас, молчит.

Нельзя, чтоб ваш побег случайно был открыт

До времени, когда вы будете далеко.

Пусть думают, что я, покорный воле рока,

Удерживаю дочь, а вас решил услать.

Бегите ж! Пусть мне дочь не скоро увидать

Дадут бессмертные! О том сейчас молю я.

Да удовлетворит их то, что слезы лью я!

С царицей, воины, ступайте.

Клитемнестра

О, супруг!

Ифигения

Отец!

Агамемнон

Смотрите же, чтоб не проведал вдруг

Безжалостный Калхас о дерзком бегстве вашем,

А я подумаю, что в лагере мы скажем,

Чтоб подозрительность Калхаса обмануть

И совершение обряда оттянуть.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Эрифила, Дорида.

Эрифила

Бежим, Дорида, прочь. Не по пути нам с ними.

Дорида

Куда же мы пойдем?

Эрифила

Я помыслами злыми

Обуреваема... Погибнуть ли самой

Иль погубить ее? Да, ярость движет мной.

Ахилл взял верх. Нельзя терпеть ни дня, ни часу

Такой позор! Пойдем, откроем все Калхасу.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Ифигения, Эгина.

Ифигения

Пусти меня! Пойду богов утишить гнев.

Мне жизнь хотят сберечь, их приговор презрев,

Но непокорство им лишь бедами чревато:

Ты видишь, что уже постигла нас расплата.

Взгляни на мать мою - какой ужасный вид!

Все греки против нас, к побегу путь закрыт.

Чтоб не покинули мы здешние пределы,

На нас со всех сторон направлены их стрелы.

Телохранителей моих прогнали прочь,

А мать лишилась чувств. Но мне она помочь

Не в силах все равно, и лучше я исчезну

Без ведома ее, как будто кану в бездну.

Да ведь и сам отец, - хоть сделал все, что мог,

Дабы спасти мне жизнь, - на смерть меня обрек.

Эгина

Отец ваш? Как же так? Он вдруг переменился?

Ифигения

Отец горячностью Ахилла оскорбился,

И мне он ненависть велит к нему питать.

А сердце мучится: оно не хочет знать,

Что мне запрещено сказать ему хоть слово.

Эгина

О, госпожа моя!

Ифигения

Увы, судьба сурова!

Безжалостней богов ко мне родной отец.

Ну, что ж, я покорюсь. Умру. Всему конец.

О, боги! Сам Ахилл!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Ахилл, Ифигения.

Ахилл

Идите вслед за мною.

Не слушайте угроз. Явитесь пред толпою,

Вкруг вашего шатра теснящейся сейчас.

Не бойтесь. Верьте мне, она пропустит вас,

Сама расступится, хоть меч мой в ножнах будет:

Один мой вид ее немедленно остудит.

Сюда спешит Патрокл, вступить готовый в бой.

Сынов Фессалии ведет он за собой,

Отборных воинов, среди которых каждый

Выказывал свою отвагу не однажды.

Рать фессалийская вас в отдаленье ждет:

Она сегодня ваш незыблемый оплот.

Преследователям мы противопоставим

Сплоченные ряды и твердо им объявим,

Что доступ запрещен к Ахилловым шатрам.

Вы плачете? Моим не внемлете словам?

Но ведь слезами вам не отвести угрозы.

Родитель ваш жесток: презрел он ваши слезы.

Ифигения

Мне это ведомо, увы, и потому

Удар смертельный я безропотно приму.

Ахилл

Хотите смерти вы? Оставьте речи эти!

Иль о торжественном связавшем нас обете

Успели вы забыть? И вам уж дела нет,

Что станет пуст без вас, немил мне белый свет?

Ифигения

С велением богов нам спорить не по силам.

Долг смертных - принимать, что властный рок судил им,

Не будет без меня вам белый свет немил:

Я умереть должна, чтоб счастлив был Ахилл.

Нельзя не думать вам о том, какую славу,

Троянцев одолев, пожнете вы по праву.

За это жизнь моя большая ли цена?

Отец хотел, чтоб я была пощажена,

Но слава не взойдет могучим урожаем,

Коль кровью жертв алтарь не будет орошаем.