Леонид Иванов - Глубокая борозда

— Все же, твое мнение?

Быстров пожал плечами:

— По-моему, установка области ясна…

— А решение партии о праве самим планировать производство разве непонятно? — вспылил Васильев.

«Вот они, шаблонные установки, — злится Павлов. — Умных людей заставляют сомневаться». Ведь Быстров — умный человек, начитанный, но воспитан на приказах, превратился лишь в исполнителя, перестал самостоятельно мыслить. Как-то он сказал Павлову: «Никто еще не страдал за точно выполненную директиву, если даже она впоследствии и оказывалась ошибочной». В этих словах, как в зеркале, весь Быстров. А в колхозах и совхозах Павлов видел совсем других людей. Они не оглядываются, ибо сами прекрасно знают свою землю, понимают поставленные задачи. И пути к лучшему их решению сами искали. Павлов говорит:

— Колхозы и совхозы сами установят, когда и какую культуру сеять. Планы у всех составлены, мы их утвердили. Будем бороться за то, чтобы намеченные планы агротехники по каждому полю в отдельности были выполнены обязательно!

Редактор газеты заметил:

— Из совхоза «Восток» поступил сигнал селькоровского поста. Там на двух полях, где планировали перекрестный сев, посеяли рядовым способом.

— Вот об этом немедля в газету! — воскликнул Павлов. — Созвонитесь с руководителями всех постов, пусть возьмут под свой контроль агротехнику сева. И всем нам, товарищи, под особым контролем агротехнику держать, ну и, конечно, добиваться высокой производительности машин. И последнее замечание: кто из нас где проводит сев, там будет проводить уборку и хлебозаготовки. За плохой урожай — равный ответ с председателем и агрономом.

В тот же день все разъехались на поля. Быстров был закреплен за совхозом «Восток».

Шестого мая в этот совхоз приехал и Павлов.

Директор Балыков, тучный, самоуверенный человек, на вопрос Павлова: как дела? — ответил так, как принято отвечать, когда самому себе ход дела нравится:

— Туговато, Андрей Михайлович, — Балыков облизнул свои толстые обветренные губы. — Только сейчас с полей вернулся. Сеялки частенько простаивают, загрузку семян на ходу не организовать — людей не хватает.

О делах на севе Балыков докладывал совершенно спокойно — его похвалили на радиоперекличке: совхоз «Восток» имел к первому мая пятнадцать процентов посева.

— А перекрестно сеете много?

— Перекрестного пока нет. Нажим сильный, Андрей Михайлович, требуют к десятому, да и товарищ Быстров покою не дает… Он сейчас в шестом отделении.

— А разве требуют снижать агротехнику?

Балыков смутился, но тут же нашелся:

— А мы, Андрей Михайлович, в эти дни плановые восемь тысяч вкрест и засеем.

Павлов связался с руководителем селькоровского поста. Тот сообщил, что те клетки, на которых намечался перекрестный посев, — пары и ранняя зябь, то есть лучшие поля, — уже засеяны рядовым способом.

Вечером на заседании партийного бюро совхоза за нарушение плана агротехники агронома строго предупредили.

Балыков явно обескуражен.

Совсем иначе было в колхозе «Сибиряк».

Когда вездеход остановился у стана тракторной бригады, Павлов первой увидел Вихрову. Верхом на лошади, раскрасневшаяся, в ватной фуфайке и зимней шапке, она еще издали крикнула:

— Здравствуйте, Андрей Михайлович!

Соскочив с седла, протянула Павлову руку, но тут же отдернула ее:

— Ой! Я же в земле рылась…

Павлов пожал руку Вихровой, улыбнулся:

— У вас рука настоящего агронома.

— За полями слежу, Андрей Михайлович, — оживилась Вихрова. — Вот измеряю! — она показала почвенный термометр.

И Павлов вдруг вспомнил, что он давно уже не видел почвенного термометра.

— Ну и что же говорит термометр?

— На двух полях завтра начнем сеять. Послезавтра еще два подойдут. А закрытие влаги заканчиваем, везде в два следа пробороновали.

Павлов пригласил Вихрову на поля.

Она отвела лошадь за вагончик, где устроена коновязь, разнуздала ее, сбегала в загон за кормом, насыпала его в корыто и, ласково потрепав лошадь по шее, прибежала к машине.

На первом же поле она начала руками разгребать землю.

— Вы только взгляните, Андрей Михайлович! Посмотрите, как дружно пошли сорняки! Прямо как щетина, смотрите! — она вывернула ком земли, ощетинившийся белыми и красноватыми шильцами.

— Так много сорняков, а вы радуетесь, — усмехнулся Павлов.

— Очень хорошо, что они так дружно пошли! Теперь мы их культиваторами прикончим и тогда… Одним словом, Андрей Михайлович, — тепло улыбнулась Вихрова, — урожай будет!