Ромен Роллан - Жан-Кристоф (том 3)

- Не говорите так, Кристоф. Что вы знаете?

- Как? Вы можете ее защищать?

- Я и ее жалею.

- А я жалею тех, кто страдает, но не тех, кто причиняет страдания.

- И вы думаете, она не страдала? Думаете, ей легко было бросить ребенка и загубить свою жизнь? Ведь ее жизнь тоже загублена. Я очень ее мало знаю, Кристоф. Я видела ее всего два раза, да и то мельком; ничего приятного я от нее не слыхала и, видимо, не понравилась ей. А знаю все-таки лучше, чем вы. И уверена, что она не такая уж плохая. Воображаю, сколько она, бедняжка, выстрадала...

- И вы, дорогая, можете об этом судить, когда ваша жизнь - образец честности и благоразумия!..

- Да, Кристоф, могу. Вы не понимаете. Хоть вы и добрый, но вы мужчина, и при всей доброте в вас есть чисто мужская жестокость, вы глухи ко всему, что не касается непосредственно вас. Вы, мужчины, никакого представления не имеете о женщинах, живущих бок о бок с вами. По-своему вы любите их, но даже не пытаетесь их понять. Вы слишком довольны собой! И не сомневаетесь, что прекрасно изучили нас... Ох, знали бы вы, какая для нас мука сознавать не то, что вы нас вовсе не любите, а то, как вы нас любите и чем является женщина даже для самого любящего мужчины! Бывают минуты, когда мы впиваемся ногтями в ладонь, чтобы удержаться и не крикнуть вам: "Не любите, не любите нас совсем. Все лучше такой любви!.." Помните слова поэта: "Даже в кругу семьи, среди детей, когда женщина с виду окружена всеми почестями, она вынуждена сносить презрение, которое в тысячу крат горше любых несчастий"? Вдумайтесь в эти слова, Кристоф...

- Вы меня поразили. Я не совсем понимаю. Но догадываюсь... Значит, и вы?..

- Мне знакомы эти терзания.

- Быть не может... Ну, все равно! Вы меня не убедите, что способны были бы поступить, как эта женщина.

- У меня нет ребенка, Кристоф. А на ее месте - не знаю, что бы я сделала.

- Нет, нет, это невозможно, я верю в вас, я вас слишком глубоко уважаю и готов поклясться, что это невозможно.

- Не клянитесь! Я чуть-чуть не поступила, как она... Мне тяжело разочаровывать вас. Но я хочу, чтобы вы хоть немножко научились нас понимать, иначе вы будете несправедливы. Да, я была на волосок от такого же безрассудного шага. И отчасти вы сами удержали меня. Это было два года тому назад. Я переживала полосу гнетущей тоски. Мне казалось, что я никчемное существо, никто меня не любит, никому я не нужна, и даже муж отлично бы обошелся без меня, что жизнь моя прожита зря... Я хотела уйти, я готова была сделать бог знает что! Я поднялась к вам... Вы, верно, забыли?.. Вы не поняли, зачем я пришла. А я пришла проститься... И тут, уж не помню, что произошло, что-то вы мне сказали, не могу точно повторить... Знаю только, что ваши слова были для меня как откровение (вы даже не подозревали этого)... Достаточно было маленького толчка, чтобы погубить меня или спасти... Я ушла от вас, заперлась у себя и проплакала весь день... И тоску как рукой сняло.

- А теперь вы об этом жалеете? - спросил Кристоф.

- Жалею? - переспросила она. - О, я бы уже давно была на дне Сены, если бы решилась на этот отчаянный поступок! Я бы не могла жить с подобным позором и с сознанием, что нанесла такой удар бедному моему мужу.

- Значит, вы счастливы?

- Да, насколько можно быть счастливой на земле. Ведь это такая редкость, что в совместной жизни люди понимают и уважают друг друга, знают, что могут друг на друга положиться не только из доверия, основанного на любви, - оно так часто бывает обмануто, - а по опыту многих лет, прожитых вместе, унылых и скучных лет. И тут уж воспоминания о преодоленных соблазнах не мешают, а скорее способствуют взаимному согласию. Впрочем, к старости все налаживается.

Она замолчала и вдруг вся вспыхнула.

- Господи, как это я могла рассказать вам!.. Что я только наболтала!.. Прошу вас, Кристоф, забудьте! Никому ничего не говорите...

- Не бойтесь. Ваша тайна для меня священна, - сказал Кристоф, пожимая ей руку.

Госпожа Арно отвернулась, стыдясь своей откровенности. Немного погодя она сказала:

- Не надо было говорить... Но, понимаете, мне хотелось доказать вам, что даже в самых дружных семьях, даже у женщин... которых вы уважаете, Кристоф... даже у них бывает не только минутное помрачение, как вы говорите, а подлинные терзания, да такие, которые нередко толкают на безумства и губят жизнь одного, а то и двух человек. Не будьте слишком строги. Люди очень мучают друг друга, даже когда любят по-настоящему.

- По-вашему, надо жить одиноко, каждый сам по себе?

- Это для нас еще хуже. Когда женщина живет одна, борется за жизнь, как мужчина, а часто и против мужчины, для нее это ужас, потому что наше общество не освоилось с этой мыслью и в большинстве своем относится к ней враждебно...