Array Чалам - Ночью на вокзале - сборник рассказов

Шантамма чувствовала, что мужу не до еды; она видела, что ему плохо, тоскливо. Ей хотелось подойти к нему, успокоить его, укрыть в своих объятиях от беды, если она грозила ему. Хоть бы бог осветил эту сгустившуюся тьму, хоть бы изгнал из этого дома страдание и печаль!

— Я не хочу есть. Знобит меня, — ответил сын.

— Разве ты не голоден?

— Плохо мне что-то.

Шантамма подошла и обняла мужа; тело его было горячим как огонь.

Холодный ветер все усиливался. Лил дождь, вспыхивали молнии. Темнота сгустилась, и тяжесть на сердце стала невыносимой.

Свекор поднялся со складной кровати.

— На кровать лучше ляг, а, сынок? — уговаривали сына отец и мать.

Он наконец согласился. Шантамма укрыла его простыней и села в ногах.

— А ты ела? — слабым голосом спросил муж.

— Не ела она, — отозвалась свекровь.

Шантамма взяла немного риса с простоквашей, но есть не могла, а лишь через силу выпила немного простокваши.

Потом она снова села у кровати, прижав колени к ногам мужа, горячим как огонь.

— Младшенький как из школы доберется, дождь-то все льет и льет… — сказала свекровь.

Было три часа дня. Дождь не прекращался, темнота сгущалась. Зажгли керосиновую лампу.

— Я пойду за доктором и заодно мальчика из школы приведу, — сказал отец.

— Не надо доктора, и так пройдет, — отозвался сын.

«Хорошо бы врача», — подумала Шантамма. Ей вдруг вспомнилась смерть матери. Акушерка с черной как смоль кожей, пронзительные вопли матери, вдруг наступившее после этих криков страшное молчание, а потом рыдания, донесшиеся из дома… Худое мертвое лицо матери, трупик ребенка рядом…

Шантамма захлебнулась рыданиями и судорожно обхватила ноги мужа. «Надо доктора, надо доктора!» — взмолилась она в душе, обращаясь то ли к свекру, то ли к богу. Но тут же она припала в мыслях к ногам бога, повторяя: «Умрет ли он или будет жить — твоя воля» и испытывая высшую радость от своего безграничного смирения.

И бог как будто бы внял ее мольбе: сквозь шум дождя она услышала, как возле дома остановилась джатка. Из джатки вышел молодой человек в черных туфлях, белых брюках, цветном пиджаке, промокший насквозь, — муж сестры Шантаммы, врач.

Он нес в руках кожаный чемоданчик и сумку с лекарствами.

Шантамма вздохнула с невыразимым облегчением, посылая богу тысячу благодарностей.

Все в доме пришло в движение; всем казалось, будто солнце взошло. Даже муж Шантаммы сел и заулыбался.

— Входи! Входи! Что ж ты не написал, что приедешь?

Оказалось, что он ехал в город по делам и по пути у автобуса отказал мотор.

— И надо же, я оказался как раз у вашей деревни!

Ему подали стул, полотенце, задавали множество вопросов.

Он раскрыл чемодан и переоделся в сухое. Начали готовить ужин; тем временем врач тщательно осмотрел и выслушал своего баву [22] Двоюродный брат, а также муж сестры. , поставил ему градусник. Температура была сто три с половиной градуса [23] По Фаренгейту. .

— Ну, ничего. Прими-ка вот две таблетки аспирина, завтра утром будет «ол райт». Только ты ослаб очень, выпей-ка тонизирующее лекарство.

Муж Шантаммы с трудом улыбнулся. С приездом бавы как будто стало светлее; он велел подложить углей в кумпати [24] Переносная печка. , и в комнате потеплело. Ветер и дождь за стенами дома приутихли. Свекор Шантаммы согрел воду и заварил кофе на пять чашек. Бава, сидя у кумпати, рассказывал новости. На другом кумпати свекровь варила рис, чтобы накормить дорогого гостя.

— Когда ты вошел в наш дом, бава, как будто сломанный трамвай вновь пошел по рельсам! — тихо сказал муж Шантаммы.

Сердце Шантаммы переполнилось радостью. Несмотря на лихорадку, лицо мужа светилось, как золотой флаг, развевающийся на прохладном утреннем ветерке. В свете углей кумпати кожа его блестела, как бронза. Шантамме хотелось обнять его, прижаться головой к его груди, гладить его нежные щеки. Глядя неотрывно на мужа, она вспоминала все самое прекрасное на земле: побеги цветущего жасмина, стройные рощи кокосовых пальм, цветение манго, серебряные, как лунный свет, ручьи с прохладной, прозрачной водой, луга с нежной зеленой травой, ясное, сияющее утро, прохладные краски вечера, колосящиеся золотые поля… Ей подумалось, что сын ее родится таким же красивым, как отец, таким же ласковым, с таким же звонким смехом… И снова Шантамме стало отчего-то страшно…

Но что же это? О божества лесов, рек и гор! О солнце и луна! О Брахма, Вишну и великий Шива! Вы покровители бедного люда! Почему в этом маленьком, хрупком теле такой ураган огня? Почему в этом коротком прекрасном сне вдруг такой ужас? Почему в этом гнездышке ядовитая змея? Почему в этом несчастном сердце такой яд?