Айвен Саутолл - Джош

Значит, его галстуки лишают ее дара речи? А у самой-то в доме все какого безобразного цвета!

Костюм висит в шкафу? Да, точно. Все уже в шкафу. Все, что было упаковано в чемодане. А он хотел, чтобы она ничего не трогала. Все из чемодана вынуто. Лежит пустой и перевернутый.

Джош! Ты стоял намывался и совершенно забыл: где твоя тетрадь со стихами? Чертов чемодан пуст. Она, между прочим, про них спрашивала. Еще на станции. Неужели взяла, не спросив позволения? Да он бы в жизни не позволил!

Джош стал рыться в шкафу, вытаскивая и расшвыривая вещи. Нигде не видно! Выдвинул ящики, все до одного опрысканные лавандой. Теперь и от его белья будет идти лавандовый дух. Ходи и благоухай, как цветок! На пол белье! Что она сделала с его стихами? Еще раз пересмотрел ящики. Задвинул обратно. Поискал на полках, на каминной доске, в очаге, под кроватью, сдвинул с места всю уродливую мебель, заглядывал за штору, под ковер - пыль поднял, раскашлялся. Искал остервенело, весь холодея. И наконец опустил в отчаянье руки. Сдался.

Взяла.

Стоя посреди этого разгрома, Джош старается овладеть собой.

Мама... Что она со мной сделала?

Мама, она допустила такую вольность, какой даже ты никогда себе не позволяла.

Колени у него подогнулись, и он, где стоял, там прямо и сел, весь сгорбившись, обхватив себя руками за плечи, раскачиваясь и стараясь не думать о том, как эта старуха читает его стихи. Читает то, о чем даже мама не знает, что он потом когда-нибудь, собравшись с духом, ей бы, может быть, показал. Стихи, которые и не кончены еще, в которых говорится обо всяких глупостях, которые, может, и хранить-то не стоило. Сны, записанные на память, такое, о чем не скажешь даже. Стихи про то, как не терпится скорей вырасти, про тайные ощущения, не предназначенные для старушечьих глаз. А другие совсем детские, давно бы вырвать листки и выбросить. Ну зачем было привозить с собой тетрадь, Джош? Надо было оставить дома под маминым надзором. Мама бы не стала читать, даже не приоткрыла бы. "Твои мысли и чувства принадлежат тебе одному, милый, - так объясняла мама. - Если ты делишься ими со мной, ты мне оказываешь честь, но делать это ты вовсе не обязан. А если держишь про себя - твое право. Это твоя жизнь, твое личное. У меня тоже есть свое личное, чем я ни с кем не хочу делиться".

Отец, он не такой. Сомневаться в отце Джошу, конечно, неловко, но приходится признать правду. Отец иногда смотрит на Джоша с каким-то странным выражением. "Чего ты на меня так смотришь, папа?" - "А что? Ты ведь мой сын, разве нет?" Выходит, так рассуждают Плаумены? Мама относится к этому совсем иначе. Потому Джош и захватил тетрадь с собой, что сомневался в отце. Не был уверен, что отец из любопытства не отыщет ее и не прочтет. Как, может быть, уже делал и раньше.

Мне самому стыдно, папа. Просто позор. Но все же опасность такая была, и я не мог рисковать.

Выходит, и тетя Клара рассуждает таким же образом? Раз он ее племянник, значит, ей можно взять без спросу. Установить подслушивающее устройство и следить за каждой его мыслью. Как неотступно надзирающий сверху господь бог, в которого мама говорила, чтобы он не верил. Бог, чей образ искажен людьми с нездоровым воображением, будто бы за всеми подглядывающий, замечающий все промахи и подбивающий итоги дурным поступкам. "Те, кто любят, не следят друг за другом, - объясняла мама. - А бог нас любит".

Тетя Клара, может быть, вы еще и дальше пойдете? Станете подглядывать за мной в замочную скважину? Вы ведь, наверно, слышали, как я разбрасывал вещи по комнате. А вдруг вам захотелось узнать, что здесь происходит? Джош одним прыжком подскочил к двери, распахнул ее - но в коридоре никого не было.

6

На весь дом пахнет жареным беконом, и Джош голоден как зверь, как охотник, но к кухне подходит медленно, словно против воли. Словно отправляешься в путешествие, которое обречено на дурной исход, и это тебе заранее известно. Надо будет смотреть ей в глаза, зная, что она все прочитала. Но как? Как разговаривать с нею, и чтобы голос не пресекался от возмущения? Как себя вести, чтобы избежать скандала, от которого всем было бы плохо, маму подведешь, у отца еще больше испортятся отношения с родными: он ведь и раньше был единственный Плаумен, который шагает не в ногу с остальными. Ой... мамочка, надо же такому случиться, когда еще гостить здесь целую неделю. Целую неделю сидеть и смотреть на нее.

Тетя Клара поднимает лицо от плиты и оглядывается на него через плечо. Джошу неловко от ее очков - блестящих стеклянных кругов, похожих на два огромных глаза, которые сразу все видят и раз навсегда запоминают.