Элигий Ставский - Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

- Брось ты, Сашка.

Все время стояли теплые дни, и быстро просыхало. Только там, где ездили телеги и машины, надо было прыгать с бугорка на бугорок. Но вдоль канав росла уже молодая трава.

- Месячишка бы два тут, — сказал Женька. — Вечером бы рыбку половить!.. Ты как? Лодки тут есть. Лесочек. Пострелять можно. Тут никто и слова не скажет. Курорт. А зарплата идет.

- Почти Крым. Сыпану из-за этого экзамены. У меня через месяц экзамены.

- В институт пойдешь?

- У тебя гуталин есть? Коричневый?

- Есть. В клуб пойдешь?

- Почти.

Дома был только Яшка. Остальные ребята ушли в клуб. Мы с Женькой сели ужинать. Пришел Виктор Селицкий и принес маленький радиоприемник. Этот приемник стоял в правлении колхоза, и нам его отдали.

Мы поужинали. Чай был уже холодный. Выпили по полкружки и отставили. Яшка писал письмо. Виктор делал антенну.

Женька повертелся и как-то незаметно исчез. Уже два дня он приходил домой после двенадцати. Я видел, Женька покупал в сельпо конфеты и флакон духов.

Можно было поговорить с Яшкой и утром, но мне не хотелось тянуть. Я снял сапоги, сел на нары и полистал учебник, ожидая, пока Яшка кончит писать. Плохо, что тут был еще Виктор. Но Виктор был занят приемником.

На стене у нас появилась полка. На ней стояли книги. Полку сделал Валерий Осипов. Откуда-то взялся половик. На окна повесили занавески.

Виктор натянул провод из угла в угол и включил приемник. Сначала был только шум и свист, но потом он нашел музыку.

Я увидел Яшку возле себя. Он сидел на корточках и открывал чемодан.

Я сказал:

- Мне надо в город съездить.

Он поднял голову и посмотрел на меня, не понимая.

- Насчет экзаменов. И отпуск надо оформить. Полагается на экзамены. Закон такой есть.

Что бы он ни сказал, я все равно бы уехал. Но мне не хотелось, чтобы ребята подумали обо мне плохо. И я старался разговаривать с Яшкой спокойно.

- Ну так поезжай, — сказал он. — Мы же в воскресенье работали. Раз учишься, так чего. Когда думаешь?

- Завтра.

- А вернешься когда?

Я знал, что не вернусь, но сказал:

- А что мне там, детей крестить?

Утром, пока ребята завтракали, я собрал все вещи в чемоданчик. Вошел Женька.

- А ты что все собираешь? — спросил он.

- А тебе что-нибудь нужно?

Машина ходила на станцию не каждый день. В тот день машина не шла. Надо было добраться пешком. До станции было четырнадцать километров.

Мы вышли из дому. Ребята взяли лопаты и ломы.

Я немного прошел с ними. Потом они свернули к озеру и стали спускаться вниз, в нашу яму.

- Сходи за меня в «Великан»! — крикнул Женька.

Рядом с дорогой бежала тропинка. На тропинке было суше. Я вышел из деревни и зашагал по полю. День был пасмурный. Пахло прелой травой, и пахло молоком.

Я немного прошел и остановился. Ребят не было видно. Наверное, они уже спустились в яму. Совсем рядом лежала деревня - знакомая, утренняя, чуть проснувшаяся.

Озеро не блестело. Оно было совсем черное. А солнце поднималось из-за туч тяжело и как-то нехотя.

Из всех моих дорог эта была самая длинная. И поезд был самый древний, шаткий и скрипучий. Нужны электрички. На всех дорогах. Мне представлялось, как они несутся, стремительные и легкие. Они не ждут на станциях, а их ждут. Им не нужно стоять на разъездах и пропускать другие поезда. Мы поедем с Ирой на электричке в Петергоф, когда откроются фонтаны. Она будет в белом платье. Мы пройдемся с ней по аллеям. Постоим у залива. А вечером сядем на пароход. Он будет весь освещен и уйдет в море.

Очень долго бежали поля. Но наконец появились большие дома. Небо прояснилось, облака проплывали, и край неба был уже совершенно чистым. Мы въехали в улицы, дома были с двух сторон, колеса застучали по стрелкам.

Толпа хлынула. Мне показалось, что я разучился ходить. Приятно было идти по платформе и чувствовать под ногами твердую землю. И почему-то хотелось идти медленно и спокойно. Смотреть а табличку с надписью: «В город»; в такт шагам повторять одно только слово: «Всё», «Всё», «Всё».

Я вышел на площадь, поставил на землю чемоданчик, положил на него сапоги. Стоял и смотрел. Было много людей. Гудели автобусы. Проходили трамваи. Несколько троллейбусов собралось у остановки.

У города была своя жизнь. Я знал эту жизнь. Этот город был мой. До Ириной улицы было несколько кварталов. И вокруг было сколько угодно телефонов. В каждом магазине и на каждом углу. Я мог позвонить, и через десять минут Ира придет сюда.

Такси подъезжали и уезжали. Город торопился. Мне тоже нужно было торопиться. Я потер брюки, — на них засохла грязь. Куда-то надо было девать чемоданчик и сапоги. Но куда? В общежитие сейчас я идти не мог. Ребята как раз возвращались с работы. Пришлось бы каждому объяснять, почему я приехал. Лучше было прийти после двенадцати. Может быть, Алексей Иванович и Лешка будут еще спать. А утром я что-нибудь придумаю.