Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии

- Значит, все кончено! - отвечал д'Артез.- Оставаться чистым, сохранить чувство самоуважения тебе будет труднее, чем всякому другому. Я знаю тебя, Люсьен, ты сильно будешь страдать, почувствовав презрение людей, которым ты предался.

Три друга простились с Люсьеном, не протянув ему руки. Люсьен несколько мгновений был задумчив и печален.

- Ах! Позабудь этих глупцов! - сказала Корали и, вскочив на колени к Люсьену, обвила его шею своими свежими, прекрасными руками.- Они принимают жизнь всерьез, а жизнь - забава. Притом ты будешь графом Люсьеном де Рюбампре. Если понадобится, я пококетничаю в министерстве. Я знаю, как обойти этого распутника де Люпо, и он представит на подпись указ насчет тебя. > Разве я не говорила, что, когда тебе нужна будет ступень, чтобы схватить добычу, к твоим услугам труп Корали!

На другое утро имя Люсьена появилось в списке сотрудников "Ревей". Об этом оповещалось, как о некоей победе, в объявлении, распространенном заботами министерства в ста тысячах экземпляров. Люсьен отправился на торжественный обед, длившийся девять часов, у Робера, в двух шагах от Фраскати. На обеде присутствовали корифеи роялистской печати: Мартенвиль, Оже, Дестен и сонмы поныне здравствующих писателей, которые в те времена выезжали на монархии и религии, согласно принятому тогда выражению.

- Мы покажем либералам!-сказал Гектор Мерлен.

- Господа,- воскликнул Натан, который тоже встал под эти знамена, ибо домогался получить разрешение на открытие театра и решил, что лучше иметь власть имущих на своей стороне, чем против себя,- если мы поведем войну поведем ее серьезно, не станем стрелять пробками вместо пуль! Нападем на поборников классицизма и на либеральных писателей без различия возраста и пола; прогоним их сквозь строй насмешек, не дадим пощады!

Будем честны, не поддадимся на подкупы издателей, будь то книги, подношения, деньги. Займемся возрождением журналистики.

- Отлично! - сказал Мартенвиль.- Justums et tehacem propositi virum! 1 Будем разить беспощадно. Я превращу Лафайета в то, что он есть: в Жиля Первого!2

1 Кто прав и твердо к цели идет' (лат )

2 Gi1lеs (Жиль) - имя, gille - шут (фр.) звучат одинаково.

- Я,- сказал Люсьен,- беру на себя героев "Конститюсьонель", сержанта Мерсье, полное собрание сочинений господина Жуй, прославленных ораторов левой.

Война насмерть была в час ночи решена и принята единодушно журналистами, утопившими все оттенки своих взглядов и все идеи в пылающем пунше.

- Попойка удалась на славу! Воистину монархическая и клерикальная,сказал, переступая порог двери, один из знаменитейших писателей романтической школы.

Эти знаменательные слова, подхваченные кем-то из издателей, присутствовавших на обеде, появились на другой день в "Мируар", разглашение их было приписано Люсьену. Отступничество его подало повод к страшному шуму в либеральных газетах; Люсьен стал для них козлом отпущения, его поносили самым жестоким способом: рассказана была злополучная история его сонетов, читателей извещали, что Дориа предпочтет потерять тысячу экю, нежели их напечатать; его прозвали "стихотворцем без стихов".

Однажды утром, в той самой газете, где Люсьен столь блистательно начал свою карьеру, он прочел следующие строки, написанные исключительно для него, так как читатели не могли понять смысла насмешки:

Если книгоиздательство Дориа будет упорствовать и не выпустит в свет сонетов будущего французского Петрарки, мы поступим как великодушные враги: мы откроем наши столбцы для этих стихов, очевидно острых, судя по сонету, сообщенному нам одним из друзей поэта.

И под этой жестокой заметкой поэт прочел сонет, который заставил его плакать горькими слезами:

На грядке выросло невзрачное растенье.

Оно клялось цветам, дни лета пролетят.

Я облекусь тогда в прекраснейший наряд,

Какого требует высокое рожденье.

Цветы поверили, но в полном восхищенье

Бахвал, на их убор скосив надменный взгляд,

Так начал оскорблять гостеприимный сад,

Что выдал дерзостью свое происхожденье

И вот расцвел цветок. Но, право, меж людей

Так не был посрамлен и скверный лицедей,

Сад над уродиной нещадно издевался.

Садовник взял его и выполол, как мох,

И вскоре им осел блаженно насыщался,

Крича над мертвецом. То был Чертополох 1.

1 Chardon (Шардон)- чертополох (фр ).

Верну оповестил о страсти Люсьена к игре и заранее отозвался о романе "Лучник" как о произведении антинациональном, ибо автор принял сторону убийц-католиков против их жертв - кальвинистов. В течение недели распря все более ожесточалась. Люсьен надеялся на своего друга Лусто, который был у него в долгу, затем их связывал тайный договор; но Лусто стал его ярым врагом. И вот почему: Натан уже три месяца был влюблен в Флорину и не знал, как ее отбить у Лусто, для которого она, кстати сказать, была провидением. Оставшись без ангажемента, актриса находилась в нужде и впала в отчаянье; Натан, сотрудничавший с Люсьеном в одной газете, предложил Флорине через Корали роль в своей новой пьесе, пообещав устроить актрисе, оказавшейся вне театра, условный ангажемент в Жимназ. Флорина, опьяненная честолюбием, не колебалась. Времени у нее было достаточно, чтобы изучить Лусто. Натан был честолюбцем в литературе и в политике, человеком, энергия которого равнялась его желаниям, между" тем как у Лусто пороки убивали волю. Актриса, желая вновь появиться во всем своем блеске, передала Натану письма москательщика, а Натан продал их Матифа за шестую долю паев "Обозрения", которой так добивался Фино. Флорина сняла великолепную квартиру в улице Отвиль и перед лицом всего газетного и театрального мира признала Натана своим покровителем. Лусто был жестоко поражен этим событием и к концу обеда, данного ему в утешение друзьями, расплакался. На этом пире было решено, что Натан вел игру по всем правилам. Некоторые писатели, как Фино и Верну, знали о страсти драматурга к Флорине; но Люсьен, по общему мнению, своим посредничеством в этой истории погрешил против священных законов дружбы. Ни дух партии, ни желание услужить новым друзьям - ничто не извиняло поведения новоявленного роялиста.