Уильям Шекспир - Шекспировские чтения, 1977

О спектакле этом есть отзыв восторженного поклонника Мочалова человека прошлой эпохи - Аполлона Григорьева. "Память нарисовала передо мною все это его безобразие - и Гамлета, сентиментального до слабоумия, детского до приторности, верного до мелочности всему тому, что в Шекспире есть ветошь и тряпки, - до опущенного чулка и обнаженной коленки - и Офелию, которую доставали нарочно - искали, видите, чистейшей простоты и "непосредственности", и которая мяукала какие-то английские народные мотивы" {Павел Степанович Мочалов, с. 332.}.

Аполлону Григорьеву противостоит другой критик, видевший в игре Самарина новый шаг в развитии искусства: "Языку и всему бытию Гамлета придал такую поразительную простоту, столько общечеловеческих черт, столько убедительной истины, что такого рода олицетворение трагического характера можно назвать новым шагом в искусстве" {Карнеев Т. В. Пятьдесят лет из жизни артиста. М., 1882, с. 18.}.

Эти противоположные отзывы позволяют судить об особенностях трактовки Самарина. И все же это была неудача. Причина не только в том, что Самарин не был трагическим актером. Распался синтез поэзии и правды. Самарин не нашел истолкования, которого требовало время.

Не случайно он сыграл спектакль всего два раза и отказался от роли.

В 1850 г. в труппу Малого театра после пребывания в провинции вернулся трагик Корнелий Полтавцев. Он выступил в ролях Гамлета, Отелло, Кориолана. По отзыву того же Аполлона Григорьева, этот трагик, игравший в стиле Мочалова, был высок в отдельных местах, но цельного характера не мог создать.

В 1851 г. по совету Аполлона Григорьева Садовский сыграл короля Лира. Обращение его к образу Лира было подсказано популярной аналогией между героем комедии Островского купцом Большовым, которого дочь и зять бросили в долговой тюрьме, и королем Лиром.

Садовский был известен как блестящий исполнитель роли могильщика в "Гамлете" и шута в "Короле Лире". Но то, что комик выбрал трагическую роль, само по себе вызывало недоверие.

Садовский избегал внешних эффектов. Он предпочел честный неуспех ложью купленному успеху. Серьезный и умный артист внимательно продумал роль. Некоторые сцены (особенно во время второго представления) прошли удачно сцена суда над дочерьми, смерть короля Лира. И все же Садовский потерпел крах. "Звуки были верны, но тон был опущен до обыденного житейского душевного строя", - писал А. Григорьев. В погоне за правдой Садовский, как и Самарин, не нашел поэтического тона, нужного, для передачи Шекспира. В 1867 г. Гамлета без особого успеха сыграл Вильде. Все эти исполнители играли буднично и прозаично, а главное, не смогли ответить на вопросы времени, как отвечал на них Мочалов.

А между тем были обстоятельства, толкавшие театр к Шекспиру. В 1864 г. отмечалось трехсотлетие со дня рождения великого английского драматурга.

Энергично пропагандировал творчество Шекспира известный театральный критик Александр Николаевич Баженов, издававший газету "Театральные афиши и антракт", переименованную позднее в "Антракт".

Кружок любителей драматического искусства ставил комедии Шекспира.

Самарин примкнул к этому кружку и начал ставить комедии на сцене Малого театра. Он и его соратники опирались на завоевания русского сценического реализма, на опыт социально-психологической характеристики, накопленный в работе над русской комедией и драмой XIX в.

В начале 1865 г. было показано "Укрощение строптивой", в котором Самарин играл Петруччио, Колосова - Катарину, Федотова - Бьянку. В 1871 г. Федотова перешла на роль Катарины,

В том же 1865 г. Самарин сыграл Бенедикта в "Много шума из ничего" с Федотовой - Беатриче и короля французского в "Конец - делу венец" с Федотовой - Еленой. Последняя его роль в шекспировском репертуаре Капулетти в "Ромео и Джульетте" - относится уже к новому периоду истолкования Шекспира.

Как видим, Г. Н. Федотова была одной из ближайших соратниц Самарина по интерпретации комедий Шекспира.

Впоследствии она выросла в величайшую пропагандистку шекспировского творчества на сцене Малого театра.

Сама Федотова вспоминает: "Я очень с юных лет полюбила Шекспира благодаря Николаю Христофоровичу Кетчеру, который в то время переводил его и, как только выходила новая книжка его перевода, дарил ее мне, и я с увлечением прочитывала ее" {Малый театр, 1824-1874. М.; ВТО, 1978, с. 248.}.

Непосредственным наставником Федотовой в работе над Шекспиром был Самарин. В 1863 г. Федотова выступила с публичным чтением отрывков из "Ромео и Джульетты" и "Гамлета". Овладеть образом Джульетты помогло актрисе то, что она и ее героиня были почти ровесницами.