Ричард Шеридан - Поездка в Скарборо

Слуга уходит.

Но, прежде чем уйти, дайте мне испить за ее здоровье из чаши блаженства.

Беринтия. Не приближайтесь, или, клянусь, я возненавижу вас!

Ловлесс (целуя ее). В делах любви женским клятвам не больше веры, чем клятвам мужчин. (Уходит.)

Беринтия. Ф-фу!

Входит полковник Таунли.

Таунли (в сторону). Ого! Что я вижу! Беринтия и Ловлесс... Они шептались... Так вот причина ее холодности ко мне!.. О женщина! Берегись же, Ловлесс. Долг платежом красен. (Громко.) Сударыня, я ваш покорный слуга. Мне незачем справляться о вашем здоровье: лицо ваше пышет румянцем.

Беринтия. Не более обычного.

Таунли. Разве что щеки пылают более обычного...

Беринтия. О... я возвращаюсь с прогулки...

Таунли. И только? Кстати, это не мистер Ловлесс ушел отсюда?

Беринтия. Да, он сопровождал меня.

Таунли. Вот как!

Беринтия. По-моему, он человек весьма приятный и в его обращении есть что-то подкупающее.

Таунли (в сторону). Так-так! У нее даже недостает скромности притворяться! (Громко.) Сударыня, смею ли я обеспокоить вас серьезной беседой?

Беринтия. О, сколько угодно. Но прошу вас, пусть она будет как можно менее серьезна!

Таунли. Не правда ли, вот уже около двух лет, как я осмеливаюсь ухаживать за вами?

Беринтия. Не помню в точности, но это действительно длится утомительно долго.

Таунли. Разве вы не давали мне все это время основания считать, что мои ухаживания приняты благосклонно?

Беринтия. Должна сказать, что вы были необычайно назойливы, а я значительно более терпелива, чем вы того заслуживали.

Таунли. Я приехал сюда по вашему желанию и единственно ради встречи с вами. И что же? После целого месяца мучительного ожидания вы не соблаговолили объяснить или хоть как-нибудь оправдать свое поведение!

Беринтия. О небо! Мне оправдывать свое поведение?! Мне оправдываться перед вами? Грубиян! Ну-с, мой милый, серьезный полковник, имеете ли вы добавить еще что-нибудь?

Таунли. Ничего, сударыня, разве только что теперь меня ничуть не удивляет то, чему я был свидетелем несколько минут назад. Женщина, которая может играть нежными чувствами своего возлюбленного, способна кокетничать с мужем своей подруги.

Беринтия. Совершенно верно. А этот пылкий возлюбленный способен, чтобы не скучать в отсутствии кокетки, совращать жену своего друга. Ах, полковник, ради бога, не говорите мне о чести и о дружбе!

Таунли (в сторону). Черт побери! Откуда она узнала? (Громко.) Сударыня, я вас не понимаю!

Беринтия. А я не притворялась, будто не понимаю вас. Но вот и она сама. Вероятно, вы пожелаете остаться с ней наедине.

Таунли. Сударыня, ваше встречное обвинение - слабый способ защиты. И чтобы доказать, насколько вы ошибаетесь, я уклоняюсь от счастья, которое вы мне предлагаете. Ваш покорный слуга, сударыня.

Входит Аманда. Полковник Таунли шепчет ей что-то и уходит.

Беринтия (в сторону). Однако он ничуть не потерялся, честное слово! Но как они нежно расстаются! (Громко.) Кузина, я надеюсь, ты не выговаривала своему поклоннику за то, что он был со мной? Уверяю тебя, что мы говорили только о тебе.

Аманда. Фи, Беринтия, мой поклонник! Неужели ты никогда не научишься серьезно говорить о чем бы то ни было?

Беринтия. Я говорю вполне серьезно.

Аманда. В твоем тоне так перемешаны насмешка и серьезность, что я не знаю, как отнестись к твоим словам. Мистер Ловлесс только что ушел. Может быть, это всего лишь мое воображение, но я замечаю в его поведении какую-то перемену, и это тревожит меня.

Беринтия. Ты ревнуешь, только и всего.

Аманда. Только и всего?! Так ревность - это ничто, по-твоему?

Беринтия. Это было бы ничем, будь я на твоем месте.

Аманда. Что бы ты стала делать?

Беринтия. Я бы излечилась от нее.

Аманда. Но как?

Беринтия. Я бы обращала на своего мужа не больше внимания, чем он на меня. Видишь ли, Аманда, ты можешь подозревать и сердиться, раздражаться, худеть, бледнеть, дурнеть, если тебе угодно, а я скажу тебе, что ни один стоющий мужчина не бывает верен своей жене. Не был и никогда не будет.

Аманда. Ты в самом деле думаешь, что он обманывает меня? Я никогда не подозревала его.

Беринтия. Думаю? Я убеждена в этом!

Аманда. Убеждена?!

Беринтия. Всецело! Он влюбился, когда был в театре.

Аманда. Верно... Но кто мог сказать тебе об этом?

Беринтия. Кто?.. Таунли. Мне кажется, что муж твой избрал его своим поверенным.

Аманда. О Ловлесс! Какая низость! А что говорит об этом Таунли?

Беринтия (в сторону). Зачем бы ей спрашивать о Таунли? (Громко.) Что он говорит? Он сурово осуждает Ловлесса и очень нежно отзывается о тебе.