Вольфдитрих Шнурре - Когда отцовы усы еще были рыжими

Все остальные долго не разделяли отцовых восторгов по поводу успехов Вальтера. Они считали, что это черт знает что; если уж ты рядишься медведем, то надо, по крайней мере, иметь медвежью смекалку, а у Вальтера, мол, смекалки не больше, чем у кролика.

- Зависть, - говорил отец, - чистейшей воды зависть.

Вальтер работал медведем уже около двух недель, когда мы с ним встретились. Я сопровождал Фриду в ее поисках работы, и нам ужасно захотелось пить. Когда мы вошли в садовое кафе, Вальтер как раз снял с себя медвежью голову и заказал кружку светлого пива.

Мы подсели к нему, и Фрида спросила, не слишком ли утомительно так подолгу ходить в шкуре?

Что верно, то верно, отвечал Вальтер, но зато эта шкура придает ему уверенность.

И правда, он как-то переменился. Не казался больше таким робким, как раньше, да и вечный страх его перед светопреставлением вроде бы поулегся.

Он выпил пиво и расплатился. Потом нахлобучил на себя медвежью голову, кивнул нам, и мы увидели, как он своей неуклюжей походкой идет по улице: ни дать ни взять - медведь, только плакат на спине немного портил впечатление.

Отец хорошо понимал Вальтера.

- Этот костюм, - сказал он, - возвращает ему чувство собственного достоинства.

- Господи, - воскликнула Фрида, - лишь бы они его не уволили!

- Не дай бог, - отвечал отец, - для него это было бы ужасно, он тогда еще мрачнее станет смотреть на жизнь.

Другие безработные с давних пор не понимали Вальтера, да и не хотели понимать. Наоборот, они утверждали, что теперь-то он задерет нос. Успех-де ударил ему в голову, и надо будет как-нибудь хорошенько ему всыпать, а то он кое с кем из них уже едва кланяется.

- А вы попробуйте поклониться в таком облачении, - кричал им отец.

Но их было не переубедить. Вальтеру надо как следует дать по кумполу, и точка.

Отец теперь стал еще внимательнее к Вальтеру, чем обычно. Но не мог же он ходить за ним по пятам, и получилось так, что в один прекрасный день другой человек вступился за Вальтера.

Был вечер, Фрида опять с утра искала работу, и я, как обычно, ее сопровождал: бывает, что на некоторых работодателей производит хорошее впечатление, если наниматься приходят с мальчонкой. Мы как раз стояли перед витриной и разглядывали выставленные продукты, как вдруг улицу перебежали несколько папиных друзей.

Первой их заметила Фрида.

- Господи, - воскликнула она, - они же стащили у Вальтера голову! Надо проследить, куда они ее денут!

Я бросился вслед за ними. Один раз я потерял их из виду; я все время думал о Вальтере, сердце у меня учащенно билось, и это мешало следить за беглецами. Но, миновав несколько улиц, я снова заметил их, они с безучастным видом спускались к Шпрее, и вдруг тот, что держал голову, приподнялся на цыпочки и швырнул ее в воду.

Я думал, что у меня от ужаса остановится сердце, хотел закричать, но ничего не вышло, я просто неотрывно смотрел на воду, поглотившую голову. Потом поплелся обратно.

Навстречу мне шла Фрида.

- Ну? - взволнованно спросила она. Я рассказал ей, что произошло.

- Боже милостивый, - сказала она, - а Вальтер сидит в садовом кафе и не смеет носа показать на улицу.

Я заревел, я неотвязно думал о том, что говорил отец.

- Банда! - воскликнула Фрида. - Проклятая банда! Перестань реветь! прикрикнула она на меня. - Слушай! - продолжала она. - Ты сейчас обо всем расскажешь Вальтеру, придется ему еще немножко потерпеть, а я пока побегу домой и отрежу голову от медвежьей шкуры в гостиной.

Эта идея показалась мне гениальной. Хотя у Фриды всегда возникали гениальные идеи.

Вальтер сидел в, полном уединении. Он торчал из своей медвежьей шкуры, словно какой-то престарелый младенец, которого засунули в рыцарские доспехи. Я сообщил ему наш план и помчался домой.

Фрида не теряла времени даром - хозяйка, к счастью, ушла в кино. Шкура оказалась такой жесткой, что мы затупили чуть ли не все кухонные ножи, но в конце концов нам удалось отрезать голову. Она была вовсе не тяжелая, набитая старыми газетами, и пахла порошком от моли. Мы вытащили бумагу, и теперь голова была совсем пустая, сквозь разинутую пасть очень удобно было смотреть на мир.

Фрида сказала, что ей надо сперва сжечь бумагу; мы сунули голову в мешок, я взвалил его на плечо и бросился бежать.

Вальтер уже забился в самый дальний уголок кафе, слава богу, его еще никто не обнаружил.

Я достал голову, и мы попробовали надеть ее на Вальтера. Если не снимать картуза, то она вполне годилась ему и нигде не жала. Нельзя было только качать головой, но к этому Вальтер давно привык.