Доди Смит - Я захватываю замок

Для Роуз ничего не было.

— Он шлет мне посылки, потому что считает ребенком, — пояснила я сестре. — Возможно, он боится, что ты отвергнешь подарки.

— Значит, он пессимист, — усмехнулась она.

— Да какая разница! Ешь, сколько хочешь. — Я подвинула ей конфеты. — А после помолвки ты меня угостишь. У тебя таких коробок будет видимо-невидимо.

Она взяла одну конфету, но я поняла: для нее важен не шоколад, а кому он подарен.

Большую часть конфет уничтожили мы с Топаз; Роуз и половины от того не съела, она вообще довольно равнодушна к еде.

Только мы оправились от сюрприза с посылками, как во двор въехал автомобиль Коттонов. Один шофер. Шофер вручил нам коробку оранжерейных цветов и записку от Саймона — приглашение на завтрашний обед в Скоутни. Звали всех, даже Томаса и Стивена. Записка предназначалась Топаз, цветы — никому конкретному. Мачеха сказала, что Саймон очень учтив и это хороший знак. Затем она написала ответ: подтвердила, что мы придем, только Стивен и Томас под вопросом. Ей не хотелось отказываться за мальчиков, не спросив их мнения. И правильно сделала. Томас решил ради обеда в Скоутни прогулять школу, а Стивен идти наотрез отказался («Лучше умереть!»).

К сожалению, описать второй визит в Скоутни по горячим следам не смогла — все писательские силы отнял рассказ о первом мая. Теперь мне вспоминается лишь зеленая лужайка, где мы сидели во второй половине дня (задержались на чай).

Обед прошел спокойно, легко и расслабленно; я не нервничала, как на предыдущем званом ужине. (Хотя ужин произвел большее впечатление — до сих пор стоит перед глазами в виде темной картины со светлым пятном по центру: мерцание свечей, сверкающий пол и ночь, заглядывающая в черные окна.) Миссис Коттон осталась в Лондоне; роль хозяина очень серьезно и немного величаво исполнял Саймон. Говорил он в основном с отцом и Топаз, даже с Роуз держался на редкость официально — со мной же, напротив, весело и дружелюбно. Нейл, не жалея сил, развлекал Томаса: сначала уговаривал его есть хорошенько, потом затеял теннисный турнир. Нас с сестрой тоже пригласили играть, но Роуз отказалась, так как со школы не брала ракетку в руки.

Предоставленные самим себе, мы неторопливо прогуливались по парку и в конце концов очутились в огромнейшей оранжерее. Нас окутал горячий, влажный, ароматный воздух. Непередаваемое ощущение! Казалось, будто мы перенеслись в другой мир, далеко ото всех.

— Кассандра, это же вот-вот произойдет, правда? — спросила вдруг Роуз с таинственным видом (с таким она развешивает носочки в канун Рождества).

— Ты уверена, что этого хочешь? — спросила я в ответ.

Глупый вопрос, конечно. Словно не видно, как решительно она настроена!

Однако сестра надолго задумалась, безмолвно глядя на Саймона, беседовавшего на другом конце лужайки с отцом и Топаз.

С тихим коротким стуком упала отломившаяся головка камелии.

— Да, вполне, — довольно резко ответила, наконец, Роуз. — До сих пор я будто сочиняла сказку. Но сказка превратилась в реальность. Это должно случиться. Непременно.

— Знаешь, мне тоже так кажется! — И я ничуть не кривила душой. Впрочем, оранжереи всегда будят во мне надежды и веру в счастливое будущее.

Нейл впихнул Томасу еще один окорок и шесть банок варенья. Отец начал отказываться, правда, не очень энергично; он явно пребывал в прекрасном настроении. Саймон позволил ему взять из библиотеки Скоутни целую гору книг, и, едва мы очутились дома, он сразу ушел с добычей в караульню.

На этом приятные события не закончились — братья неожиданно позвали нас на пикник. Отец снова без объяснений с утра отбыл в Лондон, поэтому Топаз, сославшись на его отсутствие, от приглашения отказалась; поехали только я и Роуз.

Коттоны привезли нас к морю. Пикник прошел на американский манер — с жареным на костре мясом. То есть «барбекю». А я-то, с тех пор как прочла о Братце Кролике, гадала: что это такое? Снаружи стейк подгорел, а внутри оказался сыроватым, но все равно было романтично.

В тот день Саймон как никогда напоминал мальчишку-американца. Наперебой с Нейлом они принялись вспоминать пикники, на которые ездили в глубоком детстве до развода родителей. По-моему, братья теперь заново друг друга узнают, хотя Нейл Саймона явно уже полюбил. Старшего брата понять сложнее, он более замкнут. Оба очень добры, только младший ласковее и более открыт. Даже с Роуз он держался мило… скажем, большую часть времени. Да и кто мог бы перед ней устоять? Она, несомненно, была в ударе. Вероятно, солнце и веселый процесс поджаривания стейка волшебным образом превратили Роуз в живую непосредственную девушку. Она хохотала, дурачилась и даже каталась на животе с песчаных холмов. Купальных костюмов мы не взяли — и не пожалели. Море еще не прогрелось. Не нырять же в ледяную воду?