Доди Смит - Я захватываю замок

Я рассмеялась. Обожаю нашу милую мисс Марси! Ее рассказ еще больше укрепил меня во мнении, что Стивену и на пушечный выстрел нельзя приближаться к миссис Фокс-Коттон.

На следующее утро, вооружившись двадцатью фунтами, вырученными у викария за лохматую полость, Топаз, Роуз и я отправились в Кингз-Крипт. Мне купили первое взрослое платье! Льняное, бледно-зеленое. Сестра взяла розовое. Мачеха сказала, что ей ничего не нужно; в любом случае, магазинная одежда Топаз не идет. Еще я купила белые туфли и пару почти шелковых чулок. Теперь можно и на прием в саду!

По возвращении домой отца мы в замке не обнаружили. Даже обед стоял нетронутый. Появился он около девяти вечера, объяснив, что ездил на велосипеде в Скоутни. Саймон на время их отсутствия позволил ему свободно пользоваться библиотекой. Я спросила, есть ли там что-то особенно интересное.

— В основном я читал американские журналы. Еще просмотрел несколько критических эссе, — ответил он. — В Америке так развито это направление! Я и забыл.

Топаз собралась принести ему еду, но отец сказал, что пообедал и поужинал в особняке.

— Видимо, миссис Коттон распорядилась, чтобы меня покормили, если я приду. — И он с самодовольным видом ушел в караульню.

А я поднялась с дневником на чердак.

Спустя некоторое время я вновь спустилась в кухню. Стивен что-то писал на куске мешковины, но, увидев меня, покраснел и торопливо скомкал ткань. Из сада вернулась Топаз, босоногая, в черном тетушкином плаще. Понятно: очередное слияние с природой.

— Хоть природа никогда меня не подводит, — вздохнула она и, тяжело ступая, двинулась вверх по лестнице.

Я обернулась. Стивен заталкивал мешковину кочергой в пылающий очаг.

— Новое стихотворение? — Теперь, когда он начал писать стихи сам, мне хотелось его поддержать. — Ну, зачем жечь?

— Потому что не получилось… — пробормотал он.

Щеки его горели. Быстро взглянув на меня, Стивен выбежал в сад.

Я посидела у огня с Абом и Эл, ожидая, что он вернется… Напрасно. И я ушла наверх.

Роуз, взгромоздившись на кровать, красила ногти лаком — маленькое роскошество на деньги викария. Себе я купила лавандовое мыло.

— Рано ты взялась за пузырек, — заметила я. — Коттоны вернутся только через двенадцать дней.

Но увидели мы их всего через четыре дня. Кто бы знал!

Вчера было первое мая. Я люблю особые дни: День святого Валентина, Хэллоуин. А больше всего — день летнего солнцестояния. С погодой в первый майский день везет редко, но в этом году она не подвела. Свесившись в окно надо рвом, я подставила лицо теплому бризу; ослепительно искрилась подернутая рябью вода. Боже, какое счастье! День явно сулил удачу.

Утро не задалось.

Отец спустился в кухню в своем лучшем темном костюме, который не надевал уже лет сто. Мы с Роуз изумленно на него вытаращились, а Топаз, бросив помешивать кашу, растерянно проговорила:

— Мортмейн… с какой радости…

— Я в Лондон, — коротко обронил он.

— Зачем? — воскликнули мы хором. Получилось излишне громко.

— Дела! — еще громче ответил отец и вылетел из кухни, оглушительно хлопнув дверью.

— Не надо его нервировать, не спрашивайте ничего, — прошептала Топаз, а затем с несчастным видом жалобно меня спросила: — Как, по-твоему, он поехал к ней… к миссис Коттон?

— Нет, конечно, он бы не посмел! По крайней мере, без приглашения… — пробормотала я.

— Еще как посмел бы, — фыркнула сестра. — Сама посуди: три дня подряд катается в Скоутни, позволяет слугам себя кормить, свободно роется в книгах, журналах! Вот увидишь, в конце концов, его поведение их оттолкнет.

— Не так давно их оттолкнуло поведение совсем другого человека, — гневно оборвала ее Топаз.

Разговор грозил перерасти в скандал, и я ретировалась в гостиную. Отец сидел у окна, начищая туфли шторой. Когда он поднялся, оказалось, что брюки облеплены собачьей шерстью.

— В этом доме можно где-нибудь сесть в темной одежде?! — заорал он, выскакивая в холл за платяной щеткой.

— Нет. Если только покрасить Элоизу в черный цвет, — ответила я и принялась отряхивать костюм.

Мои старания особой пользы не принесли. Попробовал бы кто соскрести целую гору шерсти (неужели вся с Элоизы?!) почти лысой щеткой с вытертого сукна!

Топаз позвала нас завтракать, но отец заявил, что спешит на поезд. На ее уговоры съесть хоть кусочек он воскликнул:

— Да оставь меня в покое! — и грубо протиснулся мимо мачехи в дверь.