Ирвин Шоу: Любовь на темной улице (сборник рассказов)

-- Ну а теперь позволь мне высказаться начистоту, Жинетт. Ты обещала своему другу, что мы дадим ему в долг определенную сумму денег для...-- Он остановился на полуфразе, заметив, насколько поражен его словами Местр.-Может, я что-то не так понял? -- спросил он.

-- Боюсь, что нет,-- сказал Местр. Теперь он казался смущенным и очень сердитым.-- Вопроса о займе никогда не возникало. Какое я имею право просить в долг у человека, которого прежде никогда в жизни не видел, хотя бы сотню франков?

-- Жинетт,-- сказал Бочерч,-- думаю, ты все объяснишь гораздо лучше.

-- Видишь ли,-- начала Жинетт,-- французский гражданин не имеет права вывозить деньги из страны.-- Ну, во всяком случае, какие-то крохи. А так как мы едем в Швейцарию, мне казалось, что могли бы помочь Клоду.

-- Насколько я понимаю,-- уточнил Бочерч,-- никто не имеет права вывозить деньги из Франции, включая и американцев.

-- Двести пятьдесят новых франков,-- сказал Местр.

-- Но таможенники,-- перехватила инициативу Жинетт,-- никогда не пристают к американцам. Никогда даже не просят их открыть чемоданы. Ну а если кто-то из них поинтересуется, сколько при тебе наличных денег, ты можешь сказать, что какая-то жалкая сотня франков, и все тут.

-- Но все-таки,-- упрямо стоял на своем Бочерч.-- С технической точки зрения мы в таком случае нарушаем закон.

-- С технической, не с технической,-- нетерпеливо возразила Жинетт.-Какая, в сущности, разница?

-- Мои дорогие друзья, прошу вас,-- сказал Местр, положив обе руки на стол жестом миротворца.-- Прошу вас, не нужно из-за меня поднимать этот спор. Если вы испытываете хоть малейшее колебание, то я прекрасно понимаю...

-- Позвольте, мистер Местр,-- сказал Бочерч,-- задать вам один вопрос. Предположим, что мы с Жинетт сейчас не приехали во Францию или, предположим, она вам не позвонила, что бы вы делали в таком случае?

Местр задумчиво втянул щеки. Потом заговорил, но заговорил медленно, старательно подбирая слова:

-- Думаю, мне пришлось бы попытаться найти для этого кого-нибудь другого. Но, смею заверить вас, я бы чувствовал себя очень, очень,-- он подыскивал нужное слово,-- очень неуверенно. Я же сказал вам, что время от времени за мной устанавливается слежка. Такую просьбу я мог бы доверить очень близкому другу, так как он рискует, поддерживая со мной близкие отношения, себя сильно скомпрометировать. Если ему не повезет, то и он может попасть под подозрение, особенно при переезде через границу в другую страну. Любого француза наверняка подвергнут обыску, если только он попытается выехать из страны. Вполне вероятно, допросят. В те времена, приход которых я предвижу, такой допрос непременно здесь, во Франции, будет весьма и весьма строгим и дотошным.-- Он улыбнулся, довольный своим сдержанным высказыванием.-- Мне не хотелось бы ради своей безопасности в это время злоупотреблять терпением, доброй волей и порядочностью ни одного из моих друзей. Человек, которому грозит опасность и которому так необходима помощь, всегда такая обуза. Достаточно в этой связи вспомнить, как всех раздражали эти беженцы во время войны.-- Он оглянулся на официанта, жестом подозвал его.-- Доставьте мне большое удовольствие,-- сказал он,-- позвольте мне заплатить за выпивку.

-- Минуточку,-- остановил его Бочерч.-- Какую сумму вы предлагаете доставить в Швейцарию для вас?

-- Четыре миллиона франков,-- ответил Местр.-- Старых, разумеется.

-- Это всего лишь восемь тысяч долларов, Том,-- сказала Жинетт.

-- Знаю,-- ответил Бочерч. Он взял из руки официанта чек, не обращая внимания на протесты со стороны Местра. Заплатив по счету, он встал.-- Мне нужно подумать об этом и переговорить обо всем с Жинетт. У нее есть ваш номер телефона. Мы позвоним завтра.

Местр тоже встал из-за столика.

-- Если вы не возражаете,-- сказал он,-- я предпочитаю позвонить вам сам. Чем меньше звонков ко мне, тем лучше...

-- ...В Африке, например,-- басовито гудел один из американцев в глубине бара,-- старая система состязательного взяточничества рушится. Но пока никто не придумал ничего более эффективного...

Бочерч вышел вслед за Местром и Жинетт из бара-холла. Они пошли по длинному узкому коридору, где дамы преклонного возраста все еще допивали свой чай, величественно восседая в дорогих манто среди бегающих под ногами пуделей, жуя свои пирожные. Им было наплевать на все заговоры, перемещения войск, уличные бои. Темная фаланга вдов, украшенная драгоценностями -трофеями одержанных ими когда-то побед, сохраняла свою твердую уверенность в безысходности штурма, несущего свои перемены. В этом узком коридоре, где были рассредоточены серебристые старческие седые головки, устрашающие слова Местра, его мрачные предсказания казались несвязным рассказом ребенка об увиденном страшном сне.