Дукенбай Досжан - Шелковый путь

Вошел шут и доложил, что лошади оседланы. Если на то будет воля святых духов, пора поблагодарить радушных хозяев и тронуться в путь. Именно этого и ждал сейчас больше всего измученный сыпа. Он выпил напоследок чашу зоревого кобыльего молока и с трудом поднялся. Опираясь на руку шута, еле волоча онемевшие ноги, добрался сыпа до своего коня.

Весь аул вышел провожать сыпу. У многих на глазах были слезы прощания.

До самого перевала ехали гости шагом, как и подобает таким именитым людям. Они знали, что вслед им смотрит собравшаяся на краю аула большая толпа. Когда наконец одолели перевал и стали спускаться по склону, сыпа еле разжал сведенные судорогой челюсти. Голос его прозвучал хрипло, чуть слышно:

— Глянь-ка, не видать ли отсюда кого?

Шут ответил, что аул остался далеко позади, за холмом, и никто их отсюда не увидит.

— Ну тогда все… Подохну — подберешь останки! — прохрипел сыпа Омар и сполз с лошади, скатился в низинку, рухнул в кусты бурой степной полыни. Так, бывает, в пути сваливается с верблюда, треща по швам, огромный мешок-канар, набитый всякой всячиной…

Когда приходит лихая година, редко кому удается устоять, избегнуть ее нещадных ударов. Лишь мужественные и цельные натуры стойко выдерживают их. Ледяное дыхание неотвратимо надвигавшегося времени сбило с пути многих незаурядных мужей. Одним из них вскоре стал гордый и самолюбивый сыпа Омар. Когда родная земля оказалась под копытами коней чужеземцев и закачался остов отчей юрты, прославленный сыпа отрекся от своего дара, от звания народного любимца и с горсткой разбойников, рыскавших по кипчакской степи, подался к врагу. Предал он и песню, и людскую любовь, и пылкие радости души ради ничтожного, презренного прозябания. Заблуждения людей искусства особенно трагичны. Недавний любимец толпы, избранник с божьей искрой в груди нежданно-негаданно обернулся заурядным караван-баши с онемевшей душой, с потухшим сердцем, с огрубевшим чувством — караван-баши, понуро бредущим по Великому Шелковому пути. Об этом осталось в степи поверье и вечный укор предателю и его роду…

Возраст степной полыни кипчаки определяют по корням. Стебель полыни полностью отражает капризы погоды: в засуху он хрупок и сух, в дождь — сочен и пахуч. Стоит в любое время года, за исключением зимы, пробушевать ливню, как полынь, наливаясь терпким духом, распускает новые почки. Удивительно цепкое, жизнестойкое растение!..

Об этом думал сейчас Иланчик Кадырхан, широко шагая по земле, от края до края покрытой рослой — выше колена! — пышной полынью. Правда, мысли повелителя были не столько о полыни, сколько о таком же цепком и жизнестойком племени кипчаков, которое пустило глубокие корни в родную землю, питается ее благодатными соками и уже многие века процветает, распространяя во все верховья и низовья славу о своем былом и настоящем могуществе.

«Кто же мог пленить Ошакбая, отправившегося на поиски одинокого тулпара с двумя барабанами на луке? Зачем это понадобилось? И почему именно на Ошакбая пал выбор неприятеля? — думал он. — Как объяснить также вероломный набег на аул, оставшийся без своего батыра — заступника и защитника? Не орудуют ли это в степи лазутчики, посланцы каких-то более серьезных врагов? Что же нужно им в стране кипчаков?.. Велика и обильна она. Многочисленные кочевые и оседлые роды и племена их живут на огромном пространстве между полноводной рекой Инжу-огуз, священной горой Харчук, низменностями Хорезмского и Абескунского морей, от голубой степи Кулынды до тучных пастбищ на побережьях рек Ишима и Иртыша. По-разному называют эту страну, но все считают ее народ потомками древних ее обитателей — саков… Помимо Дешт-и-Кипчак встречалось иногда и другое ее название — Канглы-кипчак, то есть кипчаки рода канглы. Эта страна простиралась в океане степи, гранича на западе с государством Булгар, на севере — с Сабром, на востоке — с монголами, на юге — с Хорезмом и государством Караханидов. На бурлящий вулкан была похожа она: порой жила тихой, мирной жизнью, вполне довольствуясь бескрайними степями, но иногда, словно опьяненная своей силой, выходила из берегов, мгновенно выплескивала бесчисленные войска и обрушивалась на соседей. Целые народы сметались с лица земли, захватывались новые земли и несметные богатства. Когда такое войско поворачивало коней назад, оно мгновенно растворялось в степных просторах, точно льдины в южных морях. Во главе этих полчищ стояли ханы Алаша, Тоныкок, Огыл и многие другие.