Василий Аксенов - «Юность». Избранное. X. 1955-1965

Капель по стеклам стукает устало.
Колеблется над крышами рассвет.
Встаю, когда дороже одеяла,
Пожалуй, ничего на свете нет.
И вот я переулками петляю.
В глазах плывут неслышные круги.
Баюкая и тихо усыпляя,
Как ходики, стучат мои шаги.
Я — это мальчик сонный и ушастый,
И нету мне семнадцати еще.
Я с почты тороплюсь на свой участок.
Взвалив большую сумку на плечо.
Мой путь, спеша на поздние свиданья.
Перебегают страшные коты.
Ко высятся вдали седые зданья,
Похожие на горные хребты.
Иду, и не мечтается о лучшем,
Мне хорошо в предутренней тени
Шагать туда по снегу и по лужам.
Где люди ждут, где светятся огни…

Канул сейнер в море, как иголка.
Так похожи волны на стога…
Водится на Каспии икорка,
Королева всякого стола.

Ах, обед на баке! То и дело
Мой сосед подшучивал баском:
«Налетай, москвич, подешевело.
Веселей работай черпаком!»

Подходил к бачку я раз по сорок,
А теперь, ей-ей, невмоготу.
И не от каспийских разносолов —
От работы солоно во рту.

Вот она, икорка, — будто пули.
Свищут брызги, падает гроза.
И ступают ноги, как ходули,
Плавают белесые глаза.

Вот она, икорка, — смотришь в оба.
От снастей ладони как в огне.
Каспий наизнанку, точно робу,
Душу выворачивает мне.

Вот ползем, на равных с морем споря,
Вот закончен путь, сдаем улов,
Для столов, ну, скажем, «Метрополя»,
Для других обеденных столов.

А потом отчаливает лето,
Я по сходням на берег схожу.
Черной, антрацитового цвета
Вот такую банку увожу.

Еду, на вопросы отвечаю,
Табачки рыбацкие курю,
Вновь икрой соседей угощаю.
— Налетайте, братцы, — говорю.

Сумел я запросто ужиться,
Сдружиться не за рюмкою вина,
А после долгой вахты За ушицей,
Когда всплывет над морем тишина.
Как в центре мирозданья,
Ходит барка
По медленной полуночной воде.
Рыбацкая огромная цигарка
Подмигивает крохотной звезде.
Вот так сидим и курим до рассвета.
Как в воду, окунаемся в зарю.
И все законы жизни,
Все приметы
Читает сердце,
Как по букварю.
Понятны и близки созвездья, зори,
И рыбаки у медного бачка,
И на руках забывшихся мозоли,
И путь, еще не пройденный пока.
Как бы сошлись разъятые на части
И мысли,
И поступки,
И года.
Зовущие и ждущие участья
Все дни мои ясны, как никогда.

Как выносишь ты жару! —
Морж спросил у Кенгуру.
— Я от холода дрожу! —
Кенгуру сказал Моржу.

— Что ж ты, Еж, такой
          колючий!
— Это я на всякий случай!
Знаешь, кто мои соседи!
Лисы, Волки да Медведи!

И петь не поет
И летать не летает…
За что же тогда
Его птицей считают!

Жили-были два соседа,
Два соседа-людоеда.
Людоеда людоед
Приглашает на обед.
Людоед ответил: — Нет!
Не пойду к тебе, сосед:
На обед попасть не худо,
Но отнюдь не в виде
          блюда…

Овечке
Волк
Сказал: — Овца!
У вас прекрасный цвет лица!

Ах, если хвалит Волк
          Овечку,
Не стоит верить ни словечку!

Равн о
На честных и бесчестных
          льется
Господень дождь с небесной
         высоты…
Но честным все же
         больше достается!
Бесчестные
Крадут у них зонты!

Говорили ему враги:
Не работай, глаза береги.

Он работал врагам назло —
Он любил свое ремесло.

Говорили ему врачи:
Если будет больно, кричи.