Владислав Вишневский - Кирза и лира

Командиру мешала девушка и уже прислушивающаяся к ним, враждебно настроенная окружающая молодежь. Если бы не эти обстоятельства, он бы уже давно переговорил с самовольщиком на привычном армейском языке и расколол этого наглеца. Парень, меж тем, скорчив недоуменную мину, всем своим видом выражал крайнее удивление, топтался на месте, как бы взывая к окружающим: «Ребята, что это с ним? Что этот мужик ко мне привязался?..»

— Так ты не знаешь меня, Дорошенко, нет? — уже злясь, ещё раз переспрашивает командир, делая упор на «знаешь».

— Да… н-нет! Я же говорю — обознались вы.

«Точно! Это он!» За это говорила и клоунская развязность парня, и скованность, и приклеенная улыбка, и трико, и эти дурацкие спортивные кеды. «Так на танцы не ходят!» — убеждал себя подполковник. Хотя, справедливости ради, здесь были и такие, были.

— Пройдемте со мной.

— Никуда я не пойду. С чего это?

— Никуда он не пойдет… — опять нервно вступилась девушка.

— Так вы не пойдете, Дорошенко? — не слушая её, требовал командир.

— Нет. Я же говорю, вы обознались… — стоял на своем парень.

— Ну хорошо, рядовой Дорошенко. Плохо вам будет, если я не найду вас сейчас в казарме.

Вид парня говорил: «Ну и пожалуйста! Какая казарма? Я тут причем?»

— Ладно!.. — отворачиваясь, грозно кивнул парочке офицер. — Отдыхайте. — Его часы показывали ноль часов пятнадцать минут. — Сейчас посмотрим!

«Ну, наглец! Ну, салага! Ты у меня скоро попляшешь! — бесился командир, широко шагая к выходу из Парка. — Посмотрим — Дорошенко ты у меня или не Дорошенко. — Хотя сам-то, подполковник, твёрдо уже был уверен, что это именно Дорошенко, и никто другой. Такого второго лица не то что в городе, в мире нет, это точно. Нас на мякине не проведешь, нет. — Подбадривал себя командир. — Ишь, ты, сопляк, — «вы ошиблись, вы ошиблись»! Я вот покажу тебе — ошиблись. Я, парень, никогда не ошибаюсь!.. Не зря я сюда завернул, ох, не зря. Вот что значит, нюх! А уж дежурному-то по роте, всей роте… устрою Варфоломеевскую ночь! Ох, устрою!..»

А может быть, это и не он… Просто похож… Бывают же совпадения? Бывают! Парень ведь даже не дрогнул, не клюнул. Может, действительно какой-то Ковалёв. Может быть. Все может быть. Как тут сразу узнаешь? А вот сейчас в полку всё и узнаем!»

— Перца, что-ли ему там на хвост сыпанули?.. — опять весело хохотнули в милицейской машине.

— Да уж, кто-то послал!..

— Тут тебе, понимаешь, не армия, товарищ подполковник. Не левой-правой, отбой-подъем!..

Ироничными взглядами, и соответствующими комментариями между собой, милицейский наряд весело проводил сосредоточенную фигуру армейского офицера, вприпрыжку выскочившего из парка.

— В часть! — Сильно бабахая дверцей оперативной машины, рявкнул подполковник, падая на сиденье, Машина резко качнулась, принимая в себя рассерженное тело подполковника.

Водитель, а он, Астафьев, запрокинув голову крепко спал, широко открыв рот и громко всхрапывая, от резкого хлопка дверцы вздрогнул, как от выстрела, судорожно дернул головой еще не соображая. Рука тем не менее, автоматически повернула ключ зажигания. Автомобиль, находясь на включенной задней передаче, неожиданно резко дернулся назад, а подполковник, неосторожно заняв стартовую позицию близко к лобовому стеклу, естественно плотно к нему лбом же и припечатался. Жесткий козырек фуражки больно добавил по носу.

— Мать… твою! — хватаясь за лоб, ругнулся офицер, выуживая из под ног упавшую фуражку. — Вперёд, тебе говорят!

Водитель, просыпаясь обиженно хлопал глазами, раз за разом, безуспешно включал зажигание. Двигатель тоже спал, тоже не сразу и включился. Потом уж только…

— Куда, щас, та-арищ подполковник, домой? — включая первую передачу, опасливо косясь, осторожно поинтересовался водитель.

— В часть, я сказ-зал! — в третий раз рявкнул подполковник.

Младший сержант Астафьев, видя резко изменившееся настроение подполковника не решился проявлять повышенное удивление или задавать какие-либо уточняющие вопросы — сейчас это опасно. В часть, так в часть. Видно не придется поспать сегодня, с тоской отметил водитель. Беспокоило другое — настроение подполковника. Вернулся, почему-то злой и нервный, как собака! Еще и стекло чуть не высадил! А хорошо он поцеловался лобешником, — про себя съехидничал младший сержант, косясь на прокисшее лицо подполковника, — чуть стекло, гадство, не треснуло. Нет, его просто так лбом не высадить. Триплекс. — С некоторой гордостью за машину отметил водитель. — Тут, не просто лоб нужен — лбина… и то бабушка на двое сказала!..