Владислав Вишневский - Кирза и лира

— Астафьев, ну-ка, заверни-ка к Парку, — вдруг, неожиданно для себя, коротко приказал подполковник.

— Куда? — удивленно, совсем не по уставу, будто поперхнулся, переспросил водитель, резко притормаживая.

— К Парку, говорю! — Раздражаясь скорее на себя, чем на водителя повторил командир. — Давай-давай, разворачивай!

Астафьев постарался скрыть то, что в таких случаях, при других пассажирах, ярко изображал на своем круглом выразительном лице. Мягко говоря, сплав удивления с недоумением. Типа: «Оху… вы опять, что ли? Ну, бля, армия!» Но, приказ командира, пусть и такой вот идиотский — все знают — закон! А уж приказ командира батальона, для Астафьева, тем более, — себе дороже.

На уже почти пустынной дороге машина, накренившись, нервно вписалась в разворот. Своё недоумение и раздражение, Астафьев, естественно отыграл на машине резкой, злой перегазовкой — на тебе! — на лице при этом сохраняя полное спокойствие и покорность. Машина — она же железяка! — пусть знает! — резво покатила в обратную сторону, к Парку культуры и отдыха. «Выспался, называется!» — злился про себя шофер.

«И на хрена я сюда завернул? — ругал себя в это время подполковник, размышляя над тем, почему это он вдруг так неожиданно приказал — музыку что-ли захотелось поближе послушать, или просто прогуляться? Наверное, на девушек поглядеть! Конечно, на девушек… А что? Вон они, какие нынче стали фигуристые, улыбчивые да раскрепощенные. Так уж в глаза тебе откровенно смотрят, что хоть сейчас её в койку… А почему бы, кстати, и нет? Почему бы и не… пройтись по Парку, не посмотреть, не подышать? Ладно, уж!..»

Подъехали.

Выбравшись из «уазика» — ух, как шумно здесь от музыкального грохота! — бросив водителю дежурную команду: «Жди!», подполковник не торопясь, чуть вразвалочку подошел к стоящей поодаль от входа в парк — но на виду! — дежурной милицейской машине. Дежурный наряд, молодые ребята, милиционеры, с интересом глядели в его сторону. Не выходя из своей машины, вежливо, но, не как подчинённые, вразнобой, громко поздоровались. Громко, потому что от музыки шумно.

— Не спится, товарищ подполковник или по службе к нам?

— Что? Ааа… Да вот, хочу у вас прогуляться тут, понимаешь. — Так же напрягая голосовые связки, поведал подполковник. — Своих посмотреть, не болтаются-ли?

— А! Ну-ну…

— Полезно…

— Нет, товарищ подполковник, солдат сегодня вообще никаких вроде не видно. Да и поздно для них-то.

— Ну, нашим — это не время. — Вроде хвастаясь своими солдатами, сообщил подполковник. Сочувственно кивнул на грохот динамиков. — Шумно у вас, однако…

— Да нет, ерунда.

— Мы привыкли.

— Шумно у нас будет как раз к закрытию, к часу ночи. Вот тогда и приходите, товарищ подполковник. Без подкрепления не обходится, — усмешливо переглядываясь, рассмеялись молодые милиционеры…

— Да?.. Ну ладно, пройдусь пока тут.

Старый парк, густо раскинув вверх и вширь кроны мощных деревьев, уходил одной своей стороной далеко вглубь территории — за Дом офицеров, с другой стороны, круто спускался к Амуру (так река называется). Дальше переходил в небольшой, скудно обустроенный городской пляж, с причалами прогулочных, больших, малых и совсем маленьких, кораблей. В другую сторону, вниз по реке, своим чугунным забором Парк охватывал большой крытый «Дворец льда», открытый футбольный стадион, открытый плавательный бассейн, теннисные корты и лодочную станцию. Венцом территории Парка был голый каменистый утес, с плоской, открытой всем ветрам, прогулочной площадкой на его вершине. На этом месте, в Гражданскую войну, белогвардейцы расстреляли австро-венгерских музыкантов, имевших, рассказывают, неосторожность или политическое упрямство, выступить на стороне красных, за что, бедные, и поплатились. Об этом свидетельствовала специальная мемориальная табличка. Это место в городе считается памятником этим музыкантам, гордостью и своеобразной политической визитной карточкой.

Есть там и другие исторические памятники. Немного их, но подполковнику они сейчас как мухе зонтик, да и невидно их в темноте.

«Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей…» «Стра-ашных, аж жуть!»

Нет-нет, так далеко, в глубины забираться — ночью! — подполковник и не собирался, тем более обходить всю территорию. Ему всего-то нужно было пройти, если он действительно хотел убедиться в том, что его солдат на танцах нет, метров сто по освещённой дорожке, не больше. Кстати, фонари горели только в районе танцплощадки и вблизи от неё, только. Но главным, тайным движителем подполковника, были девушки, солдаты — предлог (с чего бы это они здесь и сейчас!) в таком случае путь его мог быть и того короче, а может и нет. Как уж получится…