Владислав Вишневский - Кирза и лира

— Нет, что ты. Только красивее стала. — Тут я совсем не вру. Не знаю, как было там раньше, но сейчас, вижу — она выглядит, что надо! На все сто!

— Ты уж скажешь… — рдеет от приятного комплимента девушка, — красивее! Такой же нос длинный, да?

Нос?! Вот теперь можно и оторваться от её взгляда, оглядеть всю. Нос тонкий, прямой… нормальный нос, красивый. «Это греческий», — подсказывает память. Губы тоже очень красивые, легкая в тон помада. Глаза серо-зелёные, светятся теплом и весело искрятся. «А она даже очень ничего!» — на правах старшего брата подсказывает внутренний голос. Отмахиваюсь, — «Сам вижу… Нечего было выскакивать раньше времени, а тем более врать». «Нет, вы посмотрите на него, — возмущается выскочка, — я, в шутку так, только подумал, а он уже и прокукарекал! И я же теперь, получается виноват». «Глохни, помощник, потом с тобой разберемся». Но, кто же она? Кто? Помоги-ите!

— Да нет, что ты! Нормальный нос, красивый! — быстро оглядываю её всю, и всё в ней остальное! Ооо! Замечаю, фигурка что надо, как у стюардессы, точнее, как у Гурченко, рюмочкой! Даже лучше! Бёдра — о, бёдра! — очень выразительные бёдра отлично подчеркнуты тонкой талией. Длинные, хорошо вылепленные стройные ножки, изящные туфельки. Кофточка красиво подчёркивает грудь. Грудь, о-о, грудь! — вообще отпад. Одета ярко и красиво. Она определенно уже мне нравится. Даже больше, чем нравится. Девушка по-прежнему не сводит с меня глаз, тепло и радостно улыбается. Я уже таю, уже расцветаю, как именинник, как…

— Кха, кхы! — театральным покашливанием прерывает наше молчаливо-восторженное переглядывание майор. Ох, как не вовремя он, как не к месту… Я и не заметил, что он подошел. — Пронин, познакомьте меня, пожалуйста, со своей девушкой. — Вежливо и настоятельно требует майор. Он стоит рядом со мной подтянувшись, подобравшись, руки по швам, с дежурной улыбкой на лице, чуть наклонившись вперёд, ждет.

Вот и прекрасно, вот и хорошо, вот и узнаю я сейчас её имя. Отлично!

— Да-да, конечно. Познакомьтесь, пожалуйста — это наш дирижер, майор Софрин. — представляю майора и вопросительно умолкаю повернувшись к ней. Её теперь очередь представляться.

— Светлана. — Коротко глянув на меня, чуть с запинкой представляется девушка, протягивая майору руку.

А-ага! Её зовут Светланой!.. Это уже что-то. А фамилия, фамилия?.. А откуда?..

— Георгий Михалыч, очень приятно! — с улыбкой, более углубленнее представляется майор, почтительно пожимая её руку. — Очень приятно. — Говорит, и расширяет тиссетуру беседы. — А я смотрю, с кем это, думаю, с такой красивой девушкой разговаривает наш Пронин? На него это вроде и не похоже совсем, думаю, не похоже. — Ласково журчит майор.

— Да? — лукаво сощурив глаза, одновременно с восхищением и сомнением смотрит на меня Светлана, вроде не верит в мою скромность. — Что-то не похоже! — Затем, говорит майору. — Представляете, Георгий Михайлович, мы с Пашей лет двенадцать, наверное, не встречались… Да, Паша?

Что?! Я чуть в осадок не выпал… Двенадцать! Лет! Назад!.. О-о! Где же это было? Где я тогда жил? Где?.. В голове полный сумбур, всё страшно перепуталось, ничего не могу сообразить. Вот же-ж, задачки!

— Да, — горестно подтверждаю я. — Где-то так. — А что мне оставалось говорить, если я ничего не помню, ни её, ни город, ни… Вообще… Только поддакивать.

— Так много! — ужасается Георгий Михайлович. — И не переписывались?

— Нет! Как разъехались, так и не встречались. Мы же тогда в начальной школе учились… Я в первом классе, а Паша во втором.

О! Еще одна спасительная подсказка: двенадцать лет назад?! начальная школа?! Так, так… Где же это было, где? Кручу назад гирлянду школ и городов… Так, так… Вроде… Получается, или… Якутск или…

— … Одна только фотография и осталась. — Продолжает подсказывать Светлана. — Помнишь, Паш, когда в пионерском лагере к тебе твой папа приезжал… тогда, после спектакля? Ты еще, там, на автомобильном колесе сидел.

Колесо?!.. Какое колесо? Кол… Ах-да! Да-да! Что-то такое… Было колесо… Было такое со мной в пионерском лагере, припоминаю. Ставили пьесу — отрывок из рассказа или романа, не знаю как правильно, «За фабричной заставой». Еще песня есть такая: «…Где закаты в дыму. Жил парнишка кудрявый…» Короче, семнадцать лет ему. У меня слов вроде в спектакле и не было, но я точно помню, что сидел на автомобильной покрышке, и как рабочий — по ходу пьесы — в обеденный перерыв, должен был есть хлеб с колбасой. Я и ел! Вкусно было. Очень хорошо это место помню.