Ирвинг Стоун - Происхождение

На последней неделе февраля и в начале марта его сильно мучили боли в области сердца, к вечеру начиналась аритмия. Теплые дни он проводил в саду с Эммой, потому что "любил слушать пение птиц и смотреть на распустившиеся крокусы".

7 марта он решил прогуляться по любимой тропе, но у него опять сделался сердечный приступ. Болезнь приняла такой серьезный характер, что Эмма послала за доктором Кларком.

Пригласили специалистов из больницы св. Варфоломея и св. Марии Крей. Врачи ничего не могли сделать, чтобы снять у него ощущение сильнейшей слабости. С глубокой печалью он начинал осознавать, что работать больше не сможет.

15 апреля за обеденным столом у него начался мучительный приступ головокружения, он встал и, сделав шаг в сторону шезлонга, потерял сознание. Через два дня с ним опять случился глубокий обморок. С большим трудом его привели в чувство.

За Чарлзом ухаживали Эмма, Френсис и Элизабет. Дали знать о состоянии отца Генриетте. Генриетта приехала утром девятнадцатого, накануне у Чарлза был еще более тяжелый сердечный приступ. Оставив у отца Генриетту, Эмма спустилась вниз, чтобы немного отдохнуть. Генриетта и Френсис сидели по обеим сторонам его постели. На секунду придя в себя, Чарлз взглянул на дочь и тихо произнес:

- Ты самая лучшая из сиделок.

Чарлз отходил. Генриетта пошла за матерью и сестрой. Чарлз в последний раз открыл глаза. Ему удалось вложить свою ладонь в ладони Эммы.

- Я не боюсь умереть, - сказал он. Эмма поцеловала его в лоб и прошептала:

- Ты и не должен бояться.

Через несколько минут Чарлз вздохнул в последний раз. Один из врачей закрыл ему глаза.

Эмма с детьми спустилась вниз, там ждали родные. Генриетта отметила про себя, как спокойно и естественно держится мать. Принесли чай. Эмма позволила себе улыбнуться на миг какой-то мелочи.

- В чем секрет, мама, твоего спокойствия и самообладания? - спросила Генриетта.

Эмма секунду помедлила, затем сказала, глядя на дочь добрыми, понимающими карими глазами.

- Отец, наверное, не верил в бога. Но бог верил в него. Там, куда он ушел, он будет покоиться в мире.

Семья решила не устраивать пышных похорон и предать Чарлза земле на старинном кладбище возле церкви рядом с братом Эразмом и детьми Мэри Элеанор и Чарлзом Уорин-гом. Джон Леббок рассудил иначе. Он послал петицию, подписанную двадцатью членами палаты общин, настоятелю Вестминстерского аббатства доктору Брэдли. В петиции говорилось: "Глубокоуважаемый сэр, мы надеемся, вы не сочтете вольностью с нашей стороны утверждение, что большинство наших сограждан всех сословий и убеждений полагает желательным похоронить нашего замечательного соотечественника в Вестминстерском аббатстве".

- Я вполне разделяю ваши чувства, - сказал Джон Леббок родным, - и я лично тоже предпочел бы, чтобы ваш отец покоился в Дауне и был бы всегда рядом. Но с общенациональной точки зрения Чарлз, несомненно, должен быть похоронен в аббатстве.

Похороны состоялись 26 апреля 1882 года. Гроб несли Джозеф Гукер, которого Чарлз называл самым дорогим другом; Томас Гексли - "Дарвинов бульдог"; Алфред Уоллес, заявивший, что "происхождение видов целиком заслуга мистера Дарвина"; Джон Леббок, называвший Дарвина своим учителем; Джеймс Рассел Лоуелл, американский посланник при Сент-Джеймсском дворе, который хотел, чтобы его страна была представлена на похоронах; Уильям Споттисвуд, президент Королевского общества; каноник Фарар; герцог Девонширский; граф Дерби; герцог Аргильский.

В Вестминстер на похороны приехали представители Франции, Германии, Италии, Испании, России, члены академий и ученых обществ, друзья и почитатели.

Дарвин не был возведен в рыцарское достоинство, он так и не стал сэром Чарлзом Дарвином, но и англиканская церковь, и вся титулованная Англия оказали ему самые высокие почести в его последнее появление перед публикой. В соответствии с правилами процессий первыми шли члены королевской семьи, затем вестминстерские плакальщики, старшие священники аббатства, жезлоносец, затем друзья несли гроб, сопровождаемый родными, слугами; процессию завершали представители ученых обществ, академий, университетов...

Место последнего успокоения для Дарвина настоятель Вестминстерского аббатства выбрал, очевидно, в минуту озарения: гроб опустили в северной стороне нефа, там, где сквозная загородка отделяет хор, в двух шагах от могилы сэра Исаака Ньютона.

Похороны были торжественные. Впускали только тех, кто был в трауре, но под древними сводами ощущалась не безысходная скорбь, а восхищение и гордость от сознания того, что такой человек мог жить на земле.