Ирвинг Стоун - Происхождение

Чарлз заметил:

- Великодушнейший, должно быть, человек!

В начале нового года, 29 января, Дарвины отмечали двадцатилетие супружеской жизни. Эмма готовилась заранее, ей хотелось собрать всю семью. К счастью, 29-е приходилось на субботу, и на выходной смогли приехать все. Из Хартфилда - ее сестра Элизабет и семейство Лэнгто-нов, из Маунта сестры Чарлза, по пути к ним присоединился Эразм. Приехали Генсло и Фэнни Веджвуд со старшими детьми, а также братья Веджвуды.

Увидев грандиозный размах жены - она даже пригласила кукольный театр для детворы и поместила в учебной комнате горы продуктов и несметное количество бутылок, все прибывавшие и прибывавшие в Даун-Хаус, Чарлз воскликнул:

- Да, это всем праздникам праздник! Раз уж и мое пятидесятилетие не за горами, двенадцатого февраля, почему не отметить две даты вместе?

- Прекрасно. А я испеку два пирога. Один для нашего юбилея в субботу, другой - на твой день рождения, в воскресенье.

За праздничным столом Чарлз сказал:

- Вот и мы стали старшим поколением. Растут наши дети, как некогда и сами мы в Маунте и Мэр-Холле. Сегодня мы на месте дяди Джоза, тети Бесси, моего отца, а не успеешь оглянуться, нас сменят теперешние молодые. И душа радуется, когда думаешь об этой вечной смене.

Чарлз все подгонял и подгонял себя. Хватит ли жизни, чтобы закончить работу? В этом самом кабинете три года назад он поддался уговорам друзей... Гукеру он сказал:

- С какой радостью поставлю я точку в своем обзоре, тогда и отдохну.

Здоровье ухудшилось, мучила тошнота, кружилась голова - все это очень огорчало. Порой он боялся, что не успеет закончить книгу, хотя осталось совсем немного. Но работу пришлось прервать - он вновь поехал в Мур-Парк.

Там он отдыхал за биллиардом, принимал пепсин, помогавший выделению желудочного сока. Первую неделю он чувствовал себя лучше, но потом увлечение биллиардом и целительный пепсин перестали оказывать свое действие. Он даже забыл про свой день рождения и вспомнил лишь вечером, уже в постели, после того, как провел два часа за чтением "Испытаний Ричарда Февереля". Положив на одеяло раскрытую книгу, Чарлз задумался: "А что же я успел сделать за свои пятьдесят лет?"

В подарок ко дню рождения он решил купить себе биллиардный стол, его можно поставить рядом с кабинетом, в бывшей столовой. Стол, крытый зеленым сукном, он подыскал в магазине Гопкинса и Стефенса в Лондоне. Дерево прочное, полированное до блеска. Но, увидев цену, испугался - пятьдесят три фунта восемнадцать шиллингов.

- Придется кое-что из вещей продать, иначе не собрать нам таких денег.

- Нужно ли, Чарлз? Доход наш за прошлый год почти пять тысяч, на тысячу двести больше, чем в позапрошлом. Одних ценных бумаг у нас тысяч на семьдесят.

- Биллиардный стол - роскошь, и ради него я ни гроша из наших денег не потрачу. Лучше продадим кое-что из твоего фарфора.

Такая скаредность очень задела Эмму. Почему она должна расставаться с уникальными вазами, медальонами, статуэтками, перешедшими к ней от деда? Но она быстро справилась с мятежными мыслями. Конечно, фамильный веджвудовский фарфор ей дорог, не сравнить с каким-то биллиардным столом, но еще дороже для нее мир и согласие в семье.

- Будь по-твоему, милый.

Чарлз заканчивал последнюю главу. В заключении он смело писал: "... классифицированные факты, представленные в этой главе, неоспоримо подтверждают, что развитие каждого из неисчислимого многообразия видов, родов, семейств берет начало в рамках данного вида, от единых предков, претерпевших эволюционные изменения. Без колебаний готов отстаивать эту точку зрения, даже если она не подтвердится новыми фактами и доводами".

Завершив работу, Чарлз вновь вернулся к первым главам - он получил от переписчика беловик - и стал править стиль. Он писал Фоксу: "Наконец-то правлю рукопись уже для печати, надеюсь, через месяц придут гранки..."

И вдруг замер, отложил доску, которую подкладывал под бумагу, и принялся мерять шагами кабинет. "...Печать... гранки". Какая печать? Какие гранки? Издателя-то нет, хоть в огромный телескоп, что на "Бигле", смотри = не высмотришь.

Он решил довериться судьбе, и не напрасно. Леди Мэри Лайель прислала письмо, и Чарлз из него понял, что Дайель замолвил словечко о будущей книге Джону Мэр-рею, тот купил права на публикацию материалов "Журнала" в своей серии "Библиотека для Англии и колоний" и, видно, не прогадал. Дарвин решил на следующий же день ехать в Лондон.

Долго стучал он в дверь дома 53 на Харли-стрит. Открыла служанка и проводила его прямо в кабинет к Лай-елю. Тот оторвался от работы, взглянул на Чарлза, и лицо его озарилось улыбкой; так солнце, вырвавшись из-за тучи, озаряет землю.