Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

Пастор Портмен и Сморк остерегались сообщать вдове о потоках злословия, изливавшихся на бедного Пена, - его осведомителем был Гландерс, тоже добрый знакомый семьи. Нетрудно вообразить возмущение Пена, которому вдобавок некого было призвать к ответу. На воротах Фэрокса какие-то шутники стали писать мелом: "Браво, Фодерингэй!" - и прочие намеки на события в Чаттерисе. Однажды ночью к этим же воротам прилепили театральную афишу. В другой раз, когда Пен верхом проезжал через нижним город, ему послышалось, что над ним глумятся фабричные; и в довершение всего, когда он вышел как-то из пасторского сада на кладбище, где бездельничала кучка Уопшотовых питомцев, самый старший из них, верзила лет двадцати, сын мелкопоместного дворянчика, проживавший на дому у мистера Уопшота, стал в живописную позу на краю свежевырытой могилы и, скверно ухмыльнувшись Пену, начал декламировать строки Гамлета над трупом Офелии.

С громким и, кажется, богохульным воплем Пен в бешенстве ринулся на Хобнелла, полоснул его по лицу хлыстом, оказавшимся у него в руке, отшвырнул хлыст, предложил подлецу защищаться и через минуту уже столкнул обалдевшего озорника в могилу, ожидавшую совсем другого постояльца. Потом, стиснув кулаки, весь дрожа от страстного волнения, он стал вызывать на бой других негодяев, приятелей мистера Хобнелла, застывших на месте с разинутым ртом. Однако те попятились, глухо ворча, и предпочли удалиться, ибо в эту минуту мистер Хобнелл вылез из могилы с окровавленным носом и губой, а у калитки появился пастор Портмен.

Пен бросил испепеляющий взгляд вслед мальчишкам, отступавшим на свою сторону кладбища, и воротился в сад пастора Портмена, где и был подвергнут допросу. От волнения он едва мог говорить. Голос его сорвался на словах: "Этот чертов подлец оскорбил меня, сэр", - и пастор пропустил ругательство мимо ушей из уважения к чувствам исстрадавшегося юного сердца.

Старший Пенденнис, человек подлинно светский, как огня боялся мнения ближних, и нелепая игрушечная буря, разыгравшаяся в Клеверинге и грозившая захлестнуть репутацию его племянника, была ему неприятна до чрезвычайности. Доктору Портмену и капитану Гландерсу не под силу было одним опровергнуть наветы всего местного общества, клеймившего юного Пена как последнего распутника и злодея. О стычке на кладбище Пен никому аз домашних не рассказал; он поехал в Бэймут и посоветовался со своим другом Гарри Фокером, а тот в скором времени прибыл в "Герб Клеверингов", откуда и послал Дурачину с письмом к Томасу Хобнеллу, эсквайру, проживающему у его преподобия Дж. Уопшота, в каковом письме вежливо осведомлялся, когда сей джентльмен может его принять.

По возвращении Дурачина доложил, что письмо мистер Хобнелл распечатал и прочитал нескольким товарищам, на которых оно как будто произвело сильное впечатление; что они посовещались и посмеялись, а потом мистер Хобнелл сказал, что ответ пришлет после уроков, и тут зазвонил звонок в класс и вышел сам мистер Уопшот в учительской мантии. Дурачина разбирался в предметах академического гардероба - он ведь сопровождал мистера Фокера в колледж св. Бонифация.

Мистер Фокер решил пока ознакомиться с достопримечательностями Клеверинга; но поскольку архитектурой он не увлекался, прекрасная церковь пастора Портмена не привлекла его внимания, он только заметил мимоходом, что колокольня вся подгнила, как стилтонский сыр. Он побрел по улице, заглядывая в немногочисленные лавки; увидел в окне читальной комнаты капитана Гландерса и, разглядев его внимательно, покивал ему в знак одобрения; с видом глубочайшего интереса справился у мясника, почем нынче мясо и когда ожидаются свежие туши; прижался носом-пуговкой к окну мадам Фрибсби поглядеть, не работает ли там какая-нибудь смазливенькая модисточка, однако увидел в витрине лишь манекен в парижской шляпке да смутно, в глубине комнаты, самое мадам Фрибсби, склоненную над романом. К длительному созерцанию все это не располагало, и мистер Фокер, исчерпав городок, а также конюшню при гостинице, где стояла только пара тех старых одров, что едва зарабатывали себе на пропитание, развозя окрестных господ друг к другу в гости, уже совсем было заскучал, но тут к нему явился наконец посланный от мистера Хобнелла.

То был не кто иной, как сам мистер Уопшот. Всем своим видом выражая крайнее возмущение и держа в руке письмо Пена, он спросил мистера Фокера, как тот посмел доставить ученику его школы столь богопротивное послание, как вызов на дуэль.