Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

А засим мистер Долфин хлопнул по плечу своего секретаря и сказал:

- Клянусь честью, Билли, это то, что нам нужно.

- Кто обучил ее этому фокусу? - спросил немолодой уже Билли, отличавшийся саркастическим складом ума. - Я помню ее в "Олимпике", она так терялась, что двух слов связать не могла.

Упомянутому "фокусу" ее обучил старенький оркестрант мистер Бауз. Аплодисменты же услышали все актеры, и когда занавес опустился, они обступили мисс Фодерингэй. и поздравляли ее, и ненавидели.

Теперь пришло время объяснить, как мистер Долфин очутился в этом захолустном театре и вообще в Чаттерисе. Собственный его театр (который мы, дабы не задеть чьих-либо чувств или интересов, назовем, с вашего позволения, "Музеум") отнюдь не процветал, несмотря на все старания Долфина и нескончаемый фейерверк успехов, сверкание талантов и триумфы доброй старой английской комедии, значившиеся в его афишах; прославленному антрепренеру грозил крах. Великий Хаббард двадцать вечеров подряд играл у него лучшие драмы всех веков и не пополнил казну театра, а лишь свою собственную; мистер и миссис Коудор - эта знаменитая пара - разыгрывали трагедию мистера Кошемара и другие излюбленные ими пьесы, однако публику не привлекли. На короткое время сборы поднял герр Навозер со своими тиграми и львами, но затем один из последних откусил у укротителя кусок плеча, после чего в дело вмешался лорд-камергер и наложил запрет на такого рода представления; что же до Грандиозной Лирической Оперы, поставленной с беспримерной роскошью с мсье Диапазоном в теноровой партии и огромным оркестром, то она в своем триумфальном шествии чуть совсем его не раздавила. Словом, как ни многообразны были его таланты и ресурсы, теперь они явно истощились. Он кое-как дотягивал: сезон на половинных окладах, коротких операх, слабеньких заигранных водевилях и собственной балетной труппе; н все ждали того дня, когда имя его появится в "Газете".

Одним из знатных покровителей театра "Музеум", облюбовавшим для себя большую ложу на просцениуме, был джентльмен, чье имя уже упоминалось нами на страницах другой повести, - просвещенный меценат и тонкий ценитель музыки и драмы, маркиз лорд Стайн. Занятия государственными делами не позволяли его светлости бывать в театре особенно часто и приезжать особенно рано. Но время от времени он являлся туда к началу балета, и антрепренер встречал его с величайшим почтением, а иногда и удостоивался приглашения зайти к нему в ложу. Ложа эта сообщалась со сценой, и когда что-нибудь приходилось очень уж по нраву высокородному маркизу: когда он замечал новую приму-балерину или хорошенькая фигурантка с сугубой грацией и проворством исполняла какое-нибудь па, - он посылал мистера Уэнхема, или мистера Уэга, или еще кого-нибудь из своих адъютантов за кулисы, чтобы передать кому следует его высочайшее одобрение, либо удовлетворить его любознательность или его интерес к искусству драмы. Публике лорд Стайн не был виден, потому что он скромно сидел за портьерой и смотрел только на сцену, - но о его присутствии можно было догадаться по тем взглядам, которые бросали в сторону его ложи и солистки и весь кордебалет. Я сам видел, как на эту ложу одновременно устремлялась сотня глаз (например, в "танце пальм" из балета "Кук в Полинезии", где вокруг капитана Кука танцевало целых сто двадцать прелестных туземок в пальмовых листьях и фартучках из перьев), и только диву давался на то, каким образом мадемуазель Пируэт или мадемуазель Скок (по прозвищу "Гуттаперчевая малютка"), вознесенные на воздух и подрагивая, как поданы на веревочке, умудрялись еще строить глазки в сторону ложи, где сидел всемогущий Стайн. Временами хриплый голос из-за портьеры выкрикивал "браво, браво" или две белые перчатки хлопали одна о другую. Пируэт или Скок, спустившись на землю, низко приседали и улыбались этим рукам, а потом уже удалялись в глубину сцены, запыхавшиеся и счастливые.

Однажды вечером великий самодержец находился в "Музеуме" с несколькими избранными друзьями, и в ложе его стоял такой хохот и шум, что возмутился весь партер и негодующие голоса стали громко требовать тишины, (Уэг даже плечами пожал - чего смотрит полиция, выводить нужно таких скандалистов!) Уэнхем веселил всю ложу выдержками из письма, полученного им от майора Пенденниса, чей отъезд в деревню в разгар лондонского сезона не мог не огорчить его друзей.

- Тайна раскрыта, - заявил мистер Уэнхем. - Здесь замешана женщина.