Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

- Вы зачем это, папаша, вытащили письма и стихи мистера Артура? Неужто захотели перечитывать эту чепуху?

- Ох, Эмили! - вскричал капитан. - Бедная моя! Этот юноша, которого я любил, как родного сына, оказался гнусным обманщиком. - И он обратил трагический взор на мистера Бауза, а тот, в свою очередь, с некоторой тревогой поглядел на мисс Костиган.

- Это он-то? Полноте! - сказала она. - Он, бедняжка, еще глупенький. Вы разве не знаете - все мальчики любят писать стихи.

- Он прокрался к нашему очагу, как змея, он втерся в нашу семью, как предатель! - воскликнул капитан. - Говорю тебе, он самый настоящий самозванец.

- Что же он такого сделал, папаша? - спросила Эмили.

- Сделал?! Он вероломно обманул нас. Он играл твоей любовью, он оскорбил меня в моих лучших чувствах. Выставлял себя богачом, а сам, оказывается, вроде нищего! Я ли тебе не говорил, что у него две тысячи годового дохода? А у него шиш в кармане, только то и тратит, что ему мать дает; а она и сама-то еще молодая, может снова замуж выйти и проживет, чего доброго, до ста лет, и доходу у нее всего пятьсот фунтов. Как он смел предлагать тебе сделаться членом семьи, которая тебя и обеспечить не может? Ты злодейски обманута, Милли, и сдается мне, тут не обошлось без козней дядюшки, этого негодяя в парике.

- Этого старого комплиментщика? А что он сделал, папаша? - осведомилась Эмили все так же спокойно.

Костиган рассказал, как после ее ухода майор Пенденнис на свой медоточивый лондонский манер сообщил ему, что у юного Артура нет никакого состояния, и предлагал ему (Костигану) пойти к стряпчему ("Знает ведь, мерзавец, что у них мой вексель и я не стану туда соваться", - заметил он в скобках) и посмотреть завещание Артурова отца; и, наконец, что эти двое бессовестно его надули и что он твердо решил: либо быть свадьбе, либо им обоим несдобровать.

Милли терла белые атласные туфли с видом очень сосредоточенным и задумчивым.

- Раз у него нет денег, папаша, так и выходить за него ни к чему, наставительно произнесла она.

- Так зачем же он, злодей этакий, выставлял себя богачом? - не унимался Костиган.

- Он, бедненький, всегда говорил, что у него ничего нет, - отвечала девушка. - Это вы, папаша, твердили мне про его богатство и велели за него идти.

- Ему следовало говорить без обиняков и точно назвать свой доход. Ежели молодой человек ездит на чистокровной кобыле и дарит браслеты да шали, значит, он богат, а не то так обманщик. А что до дядюшки, так дай срок, я еще сорву с него парик. Вот Бауз сейчас отнесет ему письмо и скажет ему это самое. Честью клянусь, либо будет свадьба, либо он выйдет к барьеру как мужчина, либо я дерну его за нос перед гостиницей или на дорожке Фэрокс-Парка, на глазах у всего графства, честью клянусь.

- Честью клянусь, посылайте кого-нибудь другого, - смеясь, возразил Бауз. - Я, капитан, не охотник до драк, я скрипач.

- Вы малодушный человек, сэр! - воскликнул генерал. - Хорошо же, если всем безразлично, что меня оскорбляют, я сам буду своим секундантом. И я прихвачу пистолеты и застрелю его в кофейне "Джорджа".

- Так, значит, у бедного Артура нет денег? - жалостно вздохнула мисс Костиган. - Бедный мальчик, а он был славный: сумасброд, конечно, и чепухи много болтал со своими стихами да поэзией, а все-таки добрый и смелый, он мне нравился... и я ему нравилась, - добавила она тихо, не переставая тереть туфлю.

- Что же вы за него не идете, раз он вам так правится? - спросил Бауз не без злости. - Он моложе вас всего на каких-нибудь десять лет. Может, его матушка сменит гнев на милость, и тогда вы будете жить в Фэрокс-Парке и есть досыта. Почему бы вам не сделаться леди? Я бы по-прежнему играл на скрипке, а генерал стал бы жить на свою пенсию. Почему вы за него не идете? Вы же ему нравитесь.

- Есть и еще кое-кто, кому я нравлюсь, и тоже без денег, Бауз, только лет побольше, - наставительно произнесла мисс Милли.

- Верно, черт возьми, - с горечью подтвердил Бауз. - И лет побольше, и денег нет, а уж ума и подавно.

- Дураки бывают и старые и молодые. Я от вас это сколько раз слышала, чудак вы этакий, - сказала гордая красавица, бросив на него понимающий взгляд. - Раз Пенденнису не на что жить, о замужестве и разговору быть не может. Вот вам и весь сказ.

- А мальчик? - спросил Бауз. - Ей-богу, мисс Костиган, вы готовы выкинуть человека, как рваную перчатку.

- Что-то вы мудрите, Бауз, - невозмутимо отвечала мисс Фодерингэй, принимаясь за вторую туфлю. - Будь у него хоть половина тех двух тысяч, что ему подарил мой папаша, или хоть четверть, я бы за него пошла. Но что проку связываться с нищим? Мы и без того бедны. И зачем мне переезжать в дом к какой-то старой леди, когда она, может быть, и сердитая, и скупая, и стала бы попрекать меня каждым куском? (Время обедать, а Сьюки еще и на стол не накрыла!) А подумайте, - добавила мисс Костиган без тени жеманства, - вдруг прибавление семейства, что тогда? Да мы бы и того не имели, что сейчас имеем.