Уильям Теккерей - Книга снобов, написанная одним из них

Мы милостиво согласились бы занять высокие посты. Мы не возражали бы против той самой замечательной конституции (гордости и зависти и т. д.), которая сделала нас начальниками, а весь остальной мир нашими подчиненными; мы не стали бы слишком придираться к идее наследственного превосходства, которое привело столько простых людей к нашим ногам. Быть может, мы сплотились бы вокруг хлебных законов; восстали бы против Билля о реформе; скорее умерли бы, чем отменили акты против католиков и диссидентов; и мы тоже, при помощи нашей прекрасной системы классового законодательства, довели бы Ирландию до ее теперешнего завидного состояния.

Но мы со Смитом пока еще не лорды. Мы с ним не верим, что в интересах армии Смитов будет, если молодой Игого станет полковником в двадцать пять лет, - не в интересах Смитов будет и то, что лорд Ослофф поедет послом в Константинополь, - не на пользу нашей политике будет, ежели Ослофф ступит в нее своим унаследованным от предков копытом, - как не верим, что науке пойдет на пользу, если канцлером Кембриджского университета станет его королевское высочество принц Альберт.

Когда князю Блюхеру пожаловали ученую степень, старый солдат рассмеялся и сказал: "Это я-то доктор? Тогда уж Гнейзенау надо произвести в аптекари". Но Гнейзенау, хоть и больше понимал в военном деле, был всего лишь графом; а снобы благоговели перед князем и свой дурацкий диплом преподнесли ему за этот титул.

Такое низкопоклонство и раболепие Смит расценивает как снобизм и сделает все от него зависящее, лишь бы самому более не быть снобом и не покоряться снобам. Лорду Ослофф он говорит: "Мы отлично видим, Ослофф, что вы ничем не лучше нас. Мы даже грамотнее вас, а образ мыслей у нас такой же благонадежный; мы не желаем больше, чтоб вы нами командовали, и больше не станем чистить вам сапоги. Пускай их чистят ваши лакеи - вы им за это платите; а человек, который пришел получить список гостей, присутствовавших на банкете или на танцах в особняке Лонгорейль, за эту услугу получает плату в редакции. Нам же, любезный мой Ослофф, ничего от вас не надо, покорнейше благодарим, но зато и вы от нас не получите лишнего. Мы снимем шляпу перед Веллингтоном, потому что это - Веллингтон; а вы кто такой, чтобы перед вами снимать шляпу?"

Мне осточертели "Придворные известия". Я ненавижу надменное злословие. Такие слова, как "великосветский", "привилегированный", "аристократический" и т. п., я считаю гнусными, отнюдь не христианскими эпитетами и полагаю, что их следует вычеркнуть из всех порядочных словарей. Придворную систему, согласно которой талантливых людей сажают за дальний стол с музыкантами, я считаю снобистской системой. Общество, которое выдает себя за просвещенное, а само знать не хочет искусств и литературы, я считаю снобистским обществом. Вы, который презираете своих ближних, - сноб; вы, забывающий о друзьях в погоне за титулованными знакомыми, - тоже сноб; вы, стыдящийся своей бедности и краснеющий за свою профессию, - тоже сноб, как и те, кто хвастает своей родословной и гордится своим богатством.

Дело "Панча" - смеяться над такими людьми. Так пусть же он смеется над ними честно, не нанося предательских ударов, пусть говорит правду, даже ухмыляясь от уха до уха, - и пусть никогда не забывает, что Смех хорош, Правда еще лучше, но лучше всего - Любовь.

Комментарии

Пестрая книга

Очерки о снобах под первоначальным названием "Английские снобы в описании одного из них" печатались в журнале "Панч" еженедельно с 28 февраля 1846 года по 27 февраля 1847 года. Выпуская их в 1848 году отдельной книгой, Теккерей снял главы 17- 23 включительно, объяснив это в примечании так: "Когда я перечитывал эти очерки, мне показалось, что в них столько глупостей, столько личных выпадов, короче говоря - столько снобизма, что я изъял их из настоящего сборника". При жизни Теккерея эти семь выброшенных им глав не переиздавались, но в последние английские издания их снова стали включать. Включены они и в настоящее русское издание.

"Снобы" вызвали более широкий отклик у читателей и критики, чем какое бы то ни было из предыдущих произведений Теккерея. Одни восхищались ими, другие возмущались. Так или иначе, автора заметили, и некоторое время Теккерей был "человеком, написавшим "Снобов".

Книга эта чрезвычайно неровная как по тону, так и по литературному уровню. Начиная и кончая ее буфонно-торжественными заявлениями ("Твой труд еще не завершен...", "Понятие Сноб прочно вошло в сознание англичан..."), Теккерей на протяжении очерков переходит от добродушной шутки к едкой сатире, от негодующих тирад к грустно-ироническим размышлениям, а порой (как в главе 11 "О снобах-клерикалах") его критика неожиданно оборачивается защитой. Есть в книге главы-новеллы, главы-памфлеты, главы-фельетоны. Одни главы блестяще отшлифованы, другие написаны небрежно и торопливо.