Сол Беллоу - Жертва

— Вспомню, наверно, если напрячься. У меня очень хорошая память.

Пришли на телеграф, Левенталь у желтого деревянного прилавка сочинил послание брату, начисто забыв о припасаемой жесткости. Выйдя, он оттиснул Гаркави в сторонку.

— Дэн, могу я несколько минут поговорить с тобой наедине?

— Ну почему же, естественно. В чем дело, старик? Погоди секундочку. Отделаемся от дам.

Миссис Гаркави, Юлия и Либби ждали на углу.

— Дамы, вы уж нас извините, — сказал он, с довольной ухмылкой вправляя сигарету в мундштук, — Аса хочет о чем-то со мной побеседовать.

— Я завтра же поговорю с миссис Денизар. Ты не волнуйся, — сказала миссис Гаркави.

Левенталь поблагодарил, и они с Гаркави перешли на другую сторону.

— В чем дело, попал в историю? — спросил Гаркави. — Ты же знаешь, ты можешь мне доверять. Можешь мне рассказать все. Положись на меня. На все сто. То, что ты мне доверишь, никогда к тебе не вернется через третье лицо, это, брат, как на исповеди. Выкладывай.

— Да никакого секрета. Ничего такого. — Изучив лицо своего друга, Левенталь замялся, разочарованный. Стоит ли все объяснять Гаркави? Он добрый, он искренний друг, только иногда подпускает пафос там, где совсем не требуется. Уже его повело по ложному следу, историю заподозрил какую-то. Может, он имеет в виду интригу, в смысле с женщиной. — Дело в Олби, — сказал Левенталь, — Олби, вот моя головная боль. Да ты его помнишь. Он еще издевался, когда вы тогда пели у Уиллистонов. Ты с девушкой этой. Ну, ты помнишь, конечно, помнишь. Работал в «Диллс Уикли»…

— А, этот. Типаж. — Гаркави, кажется, серьезней прислушался, хотя не исключено, просто уж очень Левенталю хотелось, чтобы приняли к сердцу то, что так ею точит. Он описал свою первую встречу с Олби, в парке. Когда рассказал, как шпионство Олби его потрясло, Гаркави пробормотал: — Дальше ехать некуда, да? Мало приятно, да? Наглость какая. Мало приятно.

— Ты и сам не мог ведь забыть, по-моему, как он прицепился к тебе из-за этой песни.

— Да, да, теперь окончательно вспомнил. Так это он? — Он чуть отпрянул, слегка запрокинул голову, и по прищуру его ясных глаз Левенталь понял, какой исключительной важности комбинации прокручиваются в этом мозгу.

— Дэн, ты знаешь какие-то факты, каких я не знаю?

— Что значит — факты? Это как посмотреть. Может быть. То есть я слышал. Но он больше не возникал? Нам надо все уяснить.

— Что ты слышал?

— Сначала ты доскажи. Давай посмотрим, есть ли тут связь. Может, нет никакой связи. Может, всё выеденного яйца не стоит — сплошная липа и надо просто плюнуть и растереть.

Он уперся, и Левенталь, торопясь, ему выложил все, что Олби сказал, что сделал, но как ни спешил, как ни жаждал выудить поскорей, что известно Гаркави, без конца он сам себя перебивал, вставлял ядовитые комментарии, даже шутки, посредством которых он же в глубине души чувствовал, буквально взывал к Гаркави: подтверди, ну подтверди ты нелепость, прямо безумие таких обвинений. Гаркави, однако, на эти взывания не клюнул. Был сдержан. Приговаривал: «Мало приятно, мало приятно», — но все это в целом не слишком ободрило Левенталя.

— Он подает дело так, будто это я угробил его жену, вообще кругом виноват…

— Жену? Ну, это он, положим, хватил, — сказал Гаркави, — я бы и слушать не стал чушь такую.

— А я, по-твоему, слушаю? Я что — сумасшедший? Кто это станет слушать? Ты станешь?

— Нет, нет, я же говорю, он хватил. Расшалилась фантазия. Шарики заскочили за ролики. — Гаркави покрутил пальнем у виска и вздохнул. — Но народ говорил, да, что его выперли, и потом, как я слышал, он так нигде и не смог устроиться. Перед этим его еще из нескольких мест турнули.

— Из-за пьянства…

Гаркави пожал плечами. Лицо у него сморщилось, он как-то воротил его от Левенталя.

— Возможно. Он нигде не приживался, я слышал, и положение как раз было аховое, когда его взяли к Диллу.

— Кто тебе сказал?

— С ходу не вспомню.

— Ты думаешь, черный список существует, да, Дэн? Но когда мы с тобой говорили насчет Редигера, ты сам же смеялся над этой моей идеей.

— Смеялся? Ну да, в общем и целом я не верю во все эти дела.

— Хорошо, вот тебе доказательство. Ты видишь? Тут черный список.

— Не уверен. Этот твой тип неустойчив, об этом узнали. Просто стало известно, что на него нельзя положиться.

— Почему он потерял работу у Дилла? Потому что пил, да, Дэн?

— Ну, тут я не знаю. — Левенталю показалось, что Гаркави странно стрельнул в него взглядом. — Это ведь у меня не из первых рук. Как до меня дошло, так причина была другая. Но все всегда обрастает слухами. Я знаю? До правды не докопаться. Можно жизнь положить, и без толку. Ну что я тебе буду рассказывать? Один говорит одно, другой другое. Кто говорит сено, кто говорит солома, а вполне вероятно… это гречиха. И никто тебе не скажет, только тот, кто посеял. Остальным остаются сплошные догадки. Почему? Он же скользил на коньках по тонкому льду, надо было гнать все быстрей, гнать, гнать, гнать. А он замедлился… и провалился. Как я понимаю… — Гаркави сам остался недоволен своей версией; из нее явно торчали уши. Он запинался, глаза бегали. Явно что-то знал и не хотел говорить.