Она настолько красива, настолько органична, что ее не хочется критиковать. Хотя в ней есть все, за что ее можно было бы критиковать. Вот посмотрите, в основе этой картины – литературный сюжет, который можно пересказать. А живопись – это как раз все то, что пересказать нельзя, что остается за словами, вне слов. Да, эту картину можно пересказать. Но от этого пересказа сама картина абсолютно ничего не потеряет.
Сватовство майора
1848 год
Павел Федотов совершил огромный скачок. Как личность, как человек, как художник, как представитель русской живописи. Все художники, которые были до Федотова – и Рокотов, и Венецианов, и Брюллов, – это были художники, которые оставили свои великолепные картины, но это не картины из русской жизни и русского быта. Это были картины из итальянской жизни. У Венецианова были русские крестьяне, но они тоже были итальянизированные. Они были более красивыми, чем в жизни. А Федотов изображает правду жизни. Не случайно его называют Гоголем русской живописи. И у Гоголя, и у Федотова главный герой – маленький человек, человек николаевской эпохи со своими горестями и радостями.
Но картины Федотова, если бы они были интересны только по сюжету, не сохранили бы до наших дней такой актуальности. Не считали бы Павла Федотова одним из гениальнейших русских художников, если бы речь шла только о том, что изображено на этих картинах. Они неподражаемы и прелестны прежде всего по своей живописи, по своему художественному языку.
Павла Федотова не случайно сравнивали с английским художником Уильямом Хогартом (1697–1764), который писал картины и гравюры из современной ему жизни: «Переулок джина», «Триумф избранных в парламент», «Брачный контракт», – то есть охватывал все стороны современной ему жизни Англии XVIII века.
У. ХОГАРТ
Брачный контракт
1743–1745 годы
У Федотова проявляется интерес к мелким деталям, как у «малых голландцев» (Яна де Хема, Хендрика Сорга и других).
Но если раньше в его картинах, первых картинах, как «Утро чиновника», преобладают эти детали, то в «Сватовстве майора» уже этого нет. Диагональная композиция: майор изображен справа. Он как бы вот сейчас только начнет действо. Он крутит ус в предвкушении начала этого действа. Он изображен в дверном проеме. Свет его освещает. И это миг, когда вот-вот все и начнется. И эта убегающая жеманная невеста, которую мать удерживает. И эта сваха на втором плане. И эта скатерть – видно, что ее только-только вытащили к этому торжеству, а раньше она вот с такой несминаемой складочкой лежала. Эта посуда, которую достают только по торжественным случаям, только для такого случая и готовили, и берегли. И кошка, которая трет мордочку лапой «на гостей». И красивая люстра, которая только что вымыта. Вот сейчас действо начнется, а невеста-то как хороша, а как она жеманна! Она французских журналов начиталась, оголилась чуть-чуть, но вообще-то она у нас девушка скромная. И купец – отец невесты, хотя и неловко чувствует себя в сюртуке и, по-видимому, комфортнее ощущал себя в армяке, все же хочет показать всем, что он тоже не лыком шит, себя и своих близких не даст опозорить. Всё говорит о том, что происходит значительное событие. Художник не только смеется вместе со своими героями, но и сам мог бы поступить так же. Он тоже беден, и с каждым годом все более беден, потому что у отца ухудшалось материальное положение и сестры были на его попечении. Вот мог бы жениться на Юленьке Тарновской, племяннице богатого малороссийского помещика Григория Тарновского, но сказал, что двух любовей он не выдержит – любовь к искусству и любовь к женщине для него несовместимы.
Х. СОРГ
Интерьер с крестьянами, играющими в карты
Первая половина XVII века
Как Павел Федотов отдавался своему искусству, своему творчеству, то, какой след он оставил в русской живописи, – это действительно уникальное явление. Как он, практически самоучка, сумел пройти все стадии – тщательнейшего, красивого, эмалевого письма, не похожего ни на кого, письма, которое сохраняется веками? Как он смог преодолеть этот путь?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу