Array Коллектив авторов - Притяжение Андроникова

Чаще всего я бывал у Андроникова дома, но иногда он сам заходил ко мне в Телецентр. И вот Ираклий Луарсабович сидит в моем кабинете, а кто-то заглядывает по делу – задать вопрос или подписать что-нибудь. Увидят его и шёпотом меня спрашивают: «Можно мы у вас посидим?» И набивается полный кабинет, и уже стоят в коридоре, а он всё рассказывает. Просить его об этом не надо – были бы слушатели! И часто в таких импровизированных концертах звучали не только широко известные его вещи, но и такие, как рассказ об А. А. Фадееве. Надо заметить, что Андроников рассказывал его довольно часто в кругу друзей и знакомых, в редакциях, но никогда не делал этого публично. Как известно, Фадеев был знаменитым писателем, председателем союза писателей СССР, человеком со сложной судьбой. И хотя прошло уже немало времени со дня его ухода из жизни, Андроников считал нетактичным выносить веселые рассказы о нем на эстраду.

В редакции был режиссер Алексей Алексеевич Савкин, который постоянно твердил: «Борис Соломонович, уговорите Андроникова записать рассказ о Фадееве». Но только я начинал: «Ираклий Луарсабович, давайте запишем…» Он отвечал: «Нет, рано ещё, неудобно».

И все-таки мы решили с Алексеем Алексеевичем, что непременно это сделаем. Заказали студию, достали пленку (свободной не было, приходилось заказывать заранее), договорились с операторами, осветителями, гримером. Предупредили всех. И в назначенный день я пригласил Андроникова к себе. Поговорили о том, об этом. Потом я говорю:

– Ираклий Луарсабович, давайте, наконец, запишем «Фадеева», а? Даю обязательство, что в эфире мы эту запись не покажем, а пусть она просто у нас будет.

– Ну ладно. А где мы будем записывать?

– В студии.

– А дадут студию?

– Я сейчас позвоню и попрошу.

Набираю телефон той студии, где уже сидят и ждут нас. Говорю:

– Ко мне пришел Ираклий Луарсабович Андроников, и мы решили записать с ним одну передачу. Окажите, пожалуйста, любезность – дайте студию.

Мне отвечает Савкин:

– Борис Соломонович, да мы уже давно здесь, все готовы…

– Спасибо, – благодарю я, – придем.

Андроников восхищается:

– Ну, вы гигант! А пленка?

– Сейчас выясню.

Набираю тот же номер и начинаю просить. Удивленный Савкин говорит:

– Пленки навалом. Сколько бы ни рассказывал, хватит.

– Вот видите, Ираклий Луарсабович, и пленку дали. Так Вас ценят, что по первой просьбе идут навстречу.

– Титан!

Пришли в студию. Там уже выставлен свет, операторы у камер. Гримерша припудрила Андроникову лоб, нос.

– Я готов, – говорит Ираклий Луарсабович.

– Ну, давайте начнем.

– А вы?

– А что я?

Здесь необходимо пояснить: и в статьях, и устно Андроников, когда приходилось об этом говорить, подчеркивал, что очень важно знать, как вести запись, для кого и когда . Что имелось в виду? Например, знаменитый рассказ «Тагильская находка», считал он, нельзя записывать на публике. Это – трагическая история гибели Пушкина, отраженная в письмах членов семьи Карамзиных, которые были очень близки к Александру Сергеевичу. Андроников говорил: «Когда такой рассказ читаешь в аудитории, чувствуешь, как аудитория начинает „болеть” им. И тебе, рассказчику, труднее. А на веселой истории, наоборот, нуждаешься в реакции». Вот почему он и попросил меня в тот раз:

– Садитесь напротив.

И я действительно сел под камерой, и он всё рассказал мне. Другого зрителя в студии не было. Поэтому в записи даже остались некоторые места, где слышен мой смех. Уж очень было смешно.

Приведу ещё один пример его работы, его отношения к делу. В 1967 году готовилась передача о картинах Нико Пиросмани. Выставка этого гениального художника-самоучки была открыта в Москве. Ираклий Луарсабович хорошо знал его творчество, любил его. И вот готовится передача, не фильм, обычная передача – «Репортаж из Музея искусств народов Востока. Картины Нико Пиросмани».

Ираклий Луарсабович предложил: «Давайте вместе поедем на эту запись». Мне было интересно, я поехал. В зале были разложены кабели, стояли софиты, все приготовились. Во дворе работала ПТС (передвижная телевизионная станция), гудел компрессор. Приходим. Короткая репетиция. Ираклий Луарсабович прошел по залам, где были развешаны картины Пиросмани. У него были листочки, чуть меньше половинки обычной страницы, сколотые аккуратно, текст он приготовил заранее. И странички эти он разложил по залам, если понадобится что-то подсмотреть. Ираклий Луарсабович, конечно, никогда не читал в кадре, это известно, но текст у него был.