Array Коллектив авторов - Притяжение Андроникова

Переехав в Москву, Скиталец вместе с Горьким посещает „среды” Телешова – собрания передовых писателей-реалистов, которые вскоре составили ядро горьковских литературных сборников „Знание”. На этих „средах” Скиталец постоянно исполнял свои стихи, полные презрения к мещанству, которые, как пишет в своих воспоминаниях Николай Дмитриевич Телешов, „звучали в свое время набатом”:

В 1941 году, незадолго до смерти Степана Гавриловича Скитальца, голос его по настоянию сотрудника Литфонда А. Д. Ратницкого был записан на эбонитовый диск. Именно „Гусляра” поэт захотел прежде всего сохранить в своем исполнении для будущих слушателей… Можно себе представить, как он должен был петь с таким голосом, такой явной музыкальностью.

На „средах” Скиталец постоянно пел под звон своих гуслей народные песни, – продолжает Андроников. – От него впервые услышали московские литераторы знаменитую тюремную песню „Солнце всходит и заходит” еще прежде, чем она зазвучала в спектакле Художественного театра „На дне”. Это он, Скиталец, впервые запел в Москве песню про Степана Разина и персидскую княжну, песню, которая полетела потом по всей России.

Постоянным участником телешовских собраний был Федор Иванович Шаляпин, в ту пору уже знаменитый артист. И Телешов в своих „Записках писателя” великолепно вспоминает о том, как на Черном море в Крыму в простой рыбачьей лодке три волжанина пели народную песню „Вниз по матушке по Волге”. Шаляпин запевал, Горький и Скиталец изображали хор, а сидевший на руле Телешов был их единственным слушателем. Разумеется, это исполнение записано не было и до нас не дошло. Но много раз после этого Шаляпин исполнял эту великолепную песню о „взбушевавшейся погодке” и о широком волжском раздолье, а Скиталец и Горький слушали его исполнение…»

Ираклием Андрониковым собрана и фирмой «Мелодия» выпущена антология голосов русских и советских писателей. Все они прозвучали в «Литературных вечерах», некоторые были найдены с помощью нашего коллектива, а первыми познакомились с ними радиослушатели, как и со множеством прекрасных устных рассказов Андроникова.

Некогда мечтавший стать дирижером, насвистывавший на память Первый концерт П. И. Чайковского, он сам был человеком-оркестром. Словесник, артист, личность Ренессанса, он видеоклипами своих устных зарисовок писателей предвосхитил появление телевизора в нашей стране. Умная ирония его смягчала железобетон эпохи.

Я познакомился с ним, еще будучи школьником, когда принес ему от Пастернака машинописный экземпляр запретного «Живаго» – первый самиздатовский роман в нашей стране. Дверь открыл красивый, статуарный человек в античном халате. «Вива!» – ликующе закричал он, схватив рукопись. Я решил, что он кричит «виват!», а он звал жену…

Ираклий Андроников достойно занимал свое место на пастернаковских посиделках – святая святых нашей интеллигенции. Все меньше остается их – истинных хранителей отечественной культуры.

Возвращение в эфир и на современные грампластинки старых литературных звукозаписей связано прежде всего с именем Ираклия Андроникова. Но до сих пор эта сторона многосложной деятельности Андроникова оставалась как бы в тени его замечательных концертных выступлений с устными рассказами, блестящих телевизионных и радиопередач, знаменитых литературоведческих находок. А между тем, как говорил он сам весной 1980 года на открытии выставки «Звучащая литература» в Государственном Литературном музее, занятие старыми звукозаписями (поиск, изучение и комментирование уникальных фонограмм) для него «один из любимых видов работы».

Слово «звукоархивист» появилось и получило широкое распространение в 1977 году, когда отмечалось столетие изобретения звукозаписи. Андроников же стал звукоархивистом еще в середине пятидесятых годов, когда, первым из литературоведов осознав всю важность этого нетрадиционного вида литературных документов, заинтересовался старыми записями авторского чтения, стал извлекать их из архивов и частных собраний, доказывать необходимость восстановления наиболее ценных фонограмм голосов писателей, певцов, актеров…