Array Коллектив авторов - Притяжение Андроникова

Как приветствовал Секлюцкого и благодарил за свершенное И. Л. Андроников! В память об этой встрече я впервые публикую фотографию на Белой вилле. Среди научных сотрудников музея и эти два чудотворца – Ираклий Луарсабович и Владимир Вячеславович.

Осталась от тех минувших дней и дорогая запись в альбоме:

«Почему я хожу каждый раз в этот музей Ярошенко? Потому, что это чудо энтузиазма, силы, находчивости и любви к искусству».

Присутствующая на той встрече с Андрониковым журналистка Галина Воронина, сидевшая неподалеку от Давида Кугультинова и от Андроникова, приметила такую загадочную неожиданность. Она явно услышала характерную, немного гортанную речь Кугультинова, но самое удивительное, что Кугультинов только с хитрецой оглядывался и ничего не говорил. А речь его хоть и тихо, явно звучала!

Разгадка пришла неожиданно – это Андроников, используя свой феноменальный дар копирования голосов, «выступил» вместо Давида. Заметив, что его рассекретили, Ираклий сделал жест не выдавать его. Оказалось потом, что этот способ вводить слушателей в веселое заблуждение Ираклий Луарсабович использовал и на высоких заседаниях. Второе посещение Андрониковым Ярошенковского музея еще круче и эмоциональнее первого по силе впечатления:

«Замечательный музей, живой не только живописью, но и словом, отношением к делу, делом самим, которое волнует и вызывает восхищенное удивление. Нет, не было бы и 10 процентов впечатления, если бы не было этого доброго энтузиазма, этой гордости созданным своими руками „из ничего” превосходного музея, стоящего рядом со столичными мемориально-художественными музеями.

Это великий Андроников благодарит за счастье, а скольким людям доставил счастье он своим искусством, оставив книги, телефильмы, и, главное, сколько людей подвигнул на литературные разыскания, сколько музейных работников вышли из тишины музейных залов с рассказами о собранных ими сокровищах!

Завершая воспоминания, мне хочется сказать, что я благодарен судьбе за те, пусть и не такие долгие, минуты и часы, проведенные с этим удивительным человеком – Ираклием Луарсабовичем Андрониковым.

Я всегда буду помнить минуты счастья, которые он так щедро мне подарил.

Ираклий Луарсабович остался в памяти и сердцах всех тех, кто прикоснулся к удивительному, Богом данному таланту.

Забыть его невозможно!

Речь пойдет, конечно, не о той книге Андроникова, которая вышла без малого два года назад и в заглавии которой стояли эти слова, а о новой, носящей весьма строгое и даже академичное название: «Лермонтов. Исследования и находки». Если бы в наше время существовали, как это было в Средние века, девизы и фамильные гербы, то – я убежден – на гербе Ираклия Андроникова были бы написаны именно эти лермонтовские слова: «Я хочу рассказать вам…»

Нет, в новой книге под строгим названием собраны не устные рассказы Андроникова-лермонтоведа. Эта книга – один из серьезнейших и фундаментальных трудов за последние годы. Девятнадцать ее глав – это девятнадцать статей, большинство которых представляет собою исследования научных проблем творчества Лермонтова, биографии Лермонтова, судеб лермонтовского наследия.

А читать книгу могут все. С интересом и специальным, и просто человеческим, читательским.

Дело тут не в популярной, «доступной» форме изложения. И не в том, что автор что-то «разжевывает». Дело в другом.

Подлинно научная работа, как и художественное произведение, появляется не тогда, когда автору необходимо «функционировать», а когда он не может ее не написать. Сила ее – в темпераменте самостоятельной мысли, в том, что человек хочет рассказать вам, что он любит и чем живет.

Сказать, что Андроников любит Лермонтова, – значит, ничего не сказать. Он не может без него жить. Все связанное с Лермонтовым для него драгоценно. Факты, послужившие основой для сравнительно небольшой работы «Лермонтов в Грузии», автор собирал по крупицам семнадцать лет. Записки Веры Анненковой, современницы Лермонтова, он разыскивал четверть века. Одна лермонтовская строка, одно слово, один новообнаруженный факт, которого «значенье темно иль ничтожно» для постороннего, незаинтересованного взгляда, могут заставить его ринуться в безбрежный океан архивов, рыскать по страницам старых журналов, разъезжать по городам, звонить в двери незнакомых квартир, искать, расспрашивать, сопоставлять… Как тонкая нитка приводит в конце концов к целому клубку, так всего одна фраза лермонтовского письма, комментируемая Андрониковым, разворачивает перед нами картину тогдашней общественной жизни Грузии, раскрывает связи Лермонтова с такими людьми, как Александр Чавчавадзе, Николай Бараташвили, декабрист Александр Одоевский. Это важно, и потому Андроников не может не поделиться этим с нами.