Валентин Новиков - Илья Глазунов. Русский гений

Снова встает Александр. Начав с характеристики зороастризма, с личности Заратустры, он очень глубоко и по-своему рассказывает всем известный миф из библейской истории. Обращает на себя внимание то, что все эти выступления заранее не готовятся. Никто не объявляет заранее темы бесед. Нет налета зубрежки, ответа «чужими» словами. Все пережито, перечувствовано. Единственное, что здесь не прощают, – неискренности и фальши.

– Спасибо, Александр! Как всегда на высоте! Теперь общее задание – все в течение 10 минут делают эскиз композиции на эту тему. Те, у кого нет вдохновения на евангельский сюжет, на вечную и вечно современную тему – рождение ребенка. У нашего друга Н. родился ребенок. Мать трепещет от счастья. Вы, друзья, приходите поздравить. Тема добра, света, счастья, но не скрою – будущих трудностей…

Все рисуют, проходит 10 минут, и, как ни странно, на «суд» выкладываются около 20 эскизов, очень неплохих, с определенным налетом влияния старых мастеров, но ясных по теме и общему решению пятна. Глазунов проводит оценку, отмечает лучшие, говорит о возможных вариантах.

– Теперь посмотрим, как это решают великие, – говорит он. На экране – «Поклонение волхвов» Рубенса.

Вновь идет подробный разбор композиционного строя картины. Каждый стремится добавить свои наблюдения, мнения, замечания.

Рубенса сменяет Эль Греко – идет разговор об удивительной индивидуальности мастера, его собственном видении, прозрении темы.

Дискуссия разгорается, когда на экране появляется известный шедевр Пуссена на ту же тему. Леша, студент 5-го курса, уже «ветеран» мастерской и глубокий, вдумчивый аналитик школы, дает свое понимание строя картины, несколько спорное с точки зрения Глазунова. Видно, что Илья Сергеевич слегка утрирует свое «непонимание» и специально разжигает «страсти».

В доказательство правоты Леши с мест подаются остроумные реплики. На помощь приходят калька, карандаш. Все увлечены. Фиксируются неожиданные находки в строе картины, приводятся доказательства и других мастеров.

Глазунов доволен. Живой разговор состоялся.

– Но, друзья, – резюмирует Илья Сергеевич, – я хочу подчеркнуть одно, на мой взгляд, очень важное обстоятельство, а именно: никакое знание приемов, законов и схем композиции не гарантирует появления произведения искусства. Картина начинается с личного переживания, с рождения образа. Все остальное – техника воплощения. «Что и как» – вот короткая формула искусства. Хочу привести пример из прошлого. Хороший ленинградский художник, взяв за основу великий шедевр Веласкеса «Сдача Бреды», решил на его схеме современную тему. Причем, надо отдать ему должное, проявил высокое мастерство исполнения. До сих пор помню, как был написан круп лошади – прямо как у Веласкеса.

Но картина получилась мертвая, бездуховная. Нельзя пользоваться композиционными приемами как отмычкой в великое искусство. Все должно быть пережито, тогда придет решение – единственно верное. Но знать грамоту надо.

Реплика с места:

– Так же, как анатомию – знать и забыть. – Правильно! Забыть, но чтобы это осталось в сердце, в руке. Невежество никому не помогало, но глубокое, скрупулезное знание предмета еще не искусство. Пример из нашей истории. Профессор Басин, крупнейший рисовальщик академической школы, который мог, начав с мизинца, нарисовать натурщика, – не стал великим творцом. Наш современник М. Нестеров, на мой взгляд, рисовал гораздо слабее, но он принес миру свою тему, и он велик.

По предложению И. С. Глазунова всем дается задание – подготовить небольшие доклады о своем любимом художнике. Особенно это важно для 1-го курса. Старшекурсники Леша и Миша назначаются кураторами первого курса по этому заданию.

Тут же выбирают тему. Охват велик. От Рублева до Рафаэля, от Леонардо до Сурикова.

Неожиданно появляются особо личные темы.

Гриша Г., родом из Смоленщицы, берет темой доклада личность княгини Тенишевой, а наша умная Лейла Хасьянова, снова проявляя свою незаурядность, берет Генриха Семирадского – сложного, противоречивого художника удивительного темперамента и мастерства, но трагической и сложной судьбы.

Доклады решено делать каждую субботу по два в одно занятие.

Первая часть урока закончена. Все переходят в соседнюю, светлую аудиторию, садятся за стол, не выпуская из рук бумагу, карандаши.

Без всякого «перекура» Глазунов снова бросается в атаку:

– Внимание! Будем писать исповедь. В форме письма другу. Первый курс – вам дается 30 минут. Все пишут эссе – «Почему я хочу стать художником». Остальные – «Самое яркое мое впечатление за лето». Коротко, грамотно, ясно. Через 30 минут я приду. Музыку включаю погромче – Шопен, Лист, – чтобы направить ваши мысли на благое дело.