Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

В целом, однако, представляется маловероятным, что дворец в Алтин-Тепе использовался в VI в. до н. э. Это была постройка, сравнимая по значимости, если не по великолепию, с дворцом Аргишти I в Эребуни. Уцелевшая настенная живопись выполнена в стереотипном придворном стиле, включая знакомую ассирийскую тему – божество держит ведро и разбрызгивает воду, вероятно выполняя церемонию очищения. Как и в Эребуни, фон голубой. Также используется красная охра, белая и черная краски. Такие изображения, широко распространенные в Урарту, указывают на явную популярность ассирийской тематики. Хороший пример – два ряда демонов со священными деревьями и розетками сверху, снизу и между ними. Рисунки на стенах дворца имели высоту 2,35 м – скромный масштаб по ассирийским стандартам, но весьма значительный для Урарту [365]. Шесть рядов, состоящие из трех каменных оснований колонн, указывают на «дизайн» помещения, имевшего внутренние размеры не менее 25,3 × 44 м, расположенного к югу от храма на небольшом возвышении. Было выдвинуто предположение, хотя и не доказанное, что это самый ранний пример ападаны – зала с колоннами, здесь такими массивными, что они были выполнены скорее из сырцового кирпича, чем из дерева, как в Кармир-Блуре. Самая очевидная параллель – с колонным залом в Арин-берде, отнесенным по своему содержимому к ахеменидскому периоду. Это подтверждает гипотезу Алтин-Тепе как ранней ападаны, прообраза более поздних персидских залов. Массивные основания и обхват колонн в Алтин-Тепе указывают на постройку значительной высоты. Но если соседний храм имел, вероятно, согласно существующим свидетельствам, пропорции двойного куба, то он не оказывался в тени этого дворца или зала для приемов [366].

Храм в Алтин-Тепе имеет стандартный план с интересной деталью – щелями по обе стороны от дверного проема. Их можно интерпретировать как отверстия для копья. Основания для такого толкования – рельеф храма в Мусасире и находки в храме Алтин-Тепе: в святилище были обнаружены многочисленные железные наконечники копий и стрел, булавы, сделанные из железа и бронзы, и шесть бронзовых наконечников копий, а также резная деревянная пластинка и три кубка на подставках из типичной урартской краснолощеной керамики. Форма кубков, судя по всему, является деградировавшей формой аналогичных сосудов из Гирик-Тепе, Каялидере и Хафтавана. Таким образом, дата их со здания – середина или конец VII в. до н. э. – подтверждается. Похоже, вся керамика относится к последнему периоду существования храма. Причины наличия копий до конца не ясны. Как и многие подобные предметы, они лежали перед основанием, на котором стояла статуя бога. Причем это был не обязательно Халди [367]. Копье может трактоваться как эмблема, общая для всех божеств Урарту, но копья, принесенные в храм, скорее были трофеями, отданными в благодарность за одержанную над врагом победу. Можно провести сравнение с железным копьем, на котором Тиглатпаласар III приказал сделать надпись о своих триумфах и поместить его в публичное место [368]. Среди других предметов, обнаруженных у двери в южной галерее храма Алтин-Тепе, были также бронзовые шлемы и щиты, наконечники копий и стрел, резьба по кости, вероятно с трона. Особого упоминания заслуживает великолепная уникальная бронзовая дверная цепь с 29 звеньями, из которых пять – цилиндрические и украшенные ажурным решетчатым орнаментом. Найденные сокровища – очевидное доказательство того, что Алтин-Тепе не был разграблен, как многие другие урартские поселения.

Среди остальных обнаруженных в Алтин-Тепе находок можно отметить костяного льва. Помимо своих объективных достоинств он является представителем характерного стиля резьбы по кости, очень возможно, возникшего в Урарту, хотя сырье, конечно, ввозилось. В Алтин-Тепе также нашли красивую ажурную костяную табличку с изображением оленя у священного дерева на холме. Резьба по кости была распространена в Кармир-Блуре, Кавус-Тепе и в Мурджи, расположенном недалеко от Ахалкалаки в Грузии. В Мурджи ученые обнаружили женские головки и рукоятки. Резьбой по дереву занимались жители Кармир-Блуре и Алтин-Тепе, что подтверждено двумя найденными фрагментами моделей зданий. Их можно сравнить по архитектурной значимости с бронзовой моделью из Топраккале и с обожженной глиняной моделью двухэтажной конструкции – вероятно, храма – из Иджевана в Армении [369].

Алтин-Тепе стал первым городищем, где обнаружили неоспоримые свидетельства главных урартских гробниц. Одни были вырезаны в скале на склоне, другие – построены из хорошо обработанной каменной кладки и имеют ниши со скругленным верхом для ламп или приношений; потолок – фальшивый свод. Две гробницы имеют три помещения. В гробнице, раскопанной в 1959 г., погребальная камера вмещала простой каменный саркофаг с выпуклыми крышками. Во внешней комнате находился бронзовый котел, лошадиная упряжь, разобранная колесница и отделанные серебряными пластинами скамейки. Из погребальной камеры шел проход в комнату меньших размеров, где находились стол, кровать и несколько сосудов. Рядом с гробницами располагалось открытое святилище на встроенной в склон платформе, на которой были четыре базальтовые стелы, прекрасно обработанные, но без надписей. Перед ними имелось небольшое углубление, предположительно для возлияний или ладана. В целом святилище было выполнено в тех же традициях, что и в Ванской крепости.