Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

В верхней крепости в разных местах нашли группы бронзовых предметов, каждая из которых находилась очень близко к поверхности, непосредственно на слое сожженных обломков. Вероятно, так нападавшие прятали награбленную добычу. Альтернативным этому предположению было то, что местное население после разрушения крепости вернулось в поисках того, что еще можно спасти. Последний вариант представляется более вероятным, поскольку эти люди лучше знали, где искать. Но бронзовые предметы по какой-то причине им пришлось спрятать, и воспользоваться ими было уже не суждено. Так, обнаружили коллекцию, состоящую из пяти колчанов, один согнутый, и два железных бруска с бронзовыми набалдашниками общим весом 3,6 кг, среди прочих находок – большой неукрашенный щит и три мебельные ножки в форме бычьих копыт. Представления об урартской мебели были пополнены благодаря найденной в Каялидере бронзе, сравнимой во многих отношениях с более поздними находками из Топраккале (Ван), а также ассирийскими рельефами с изображениями тронов, стульев и скамеек. Самая явная параллель – между двойными волютами Каялидере и тех, что видны на рельефе Ашшурнасирпала II из Нимруда. Это подчеркивает космополитический характер бронзовых изделий и мебели, так же как и других ремесел Урарту, и подтверждает уверенность в том, что урартские заимствования из ассирийского искусства имели место в IX в. н. э., а потом урартское искусство выкристаллизовалось в постоянные традиционные формы [349].

Гробница в Каялидере не столь замысловата по внешнему виду, как в Алтин-Тепе. Но никакие сравнения не должны упускать из виду низкое качество легкого вулканического туфа, на котором стоит крепость. Каменщики делали все возможное, чтобы вырубить прекрасную гробницу, но им мешала пористость камня и имевшиеся в нем глубокие трещины. К сожалению, не сохранилось текстов, описывающих погребальные обычаи Урарту. Для нас были и остаются доступными только археологические свидетельства. Урартские могильники в долине Аракса, в Малаклу, возле Игдыра (Ыгдыра) и в Нор-Ареш (возле Еревана), показывают, что, по крайней мере, там кремация считалась обычным явлением. Некоторый погребальный инвентарь из могильников в Эвди-Тепе и Алакахане, возле Эрниса, у северовосточного берега озера Ван, могут датироваться урартским периодом, хотя одна только близость двух урартских городищ не указывает на время захоронений. В других частях Урарту свидетельства одиночных захоронений, за исключением скальных гробниц и могильника в Алтин-Тепе, пока остаются недоступными [350]. Можно предположить, что кремация была распространена на большей части царства. Открытия, сделанные при раскопках в Хафтаване, крупном городище площадью более 50 акров, расположенном возле Шахпура, свидетельствуют, что в районе озера Урмия погребения в земле являлись традиционными. Сразу после последнего захоронения в гробнице Каялидере, которую, скорее всего, открывали далеко не единожды для последовательных погребений, дверь тщательно заделали плотно пригнанными базальтовыми плитами. После этого у нижнего блока был зажжен небольшой костер – возможно, имело место жертвоприношение. И наконец, проход завалили камнями и засыпали землей. В это время не было вымывания грунта с вершины скалы, которое началось позднее, и дверь располагалась высоко над землей. С этим есть много параллелей в других местах. В качестве примера можно привести маленькую гробницу у подножия Карниярика, холма, возвышающегося над равниной Шахпура, и курган Хафтаван – здесь в гробнице в тыловой части камеры имеется вертикальная шахта. Недоступность – разумное условие при выборе места для урартской скальной гробницы или надписи. Гробница в Каялидере имеет сложный план, по крайней мере с семью помещениями, шесть из которых удалось очистить. Две комнаты отличались наличием ниш с круглой верхней частью и вместилищами, явно предназначавшимися для жидкостей. Одно из них имело глубину около метра. Небольшая яма в полу третьей комнаты могла вмещать тело небольшого роста. Условия не позволили костям сохраниться. Это не было главное захоронение, и любопытные шахты в форме бутылки – две из трех были раскопаны – определенно служили погребальными камерами. Другую функцию для них представить трудно. Они имели форму неких резервуаров, которые были совершенно не к месту в могиле, да и пористый камень делал вырезанные таким образом в нем резервуары непригодными для использования. В одной комнате в полу имелись небольшие углубления, похожие на чаши, предположительно предназначавшиеся для жидких приношений или возлияний.