Эрик Кандель - Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней

Кокошка не воспроизводил облик своих моделей буквально. Он изображал черты характера, чувства и настроения. При этом он бессознательно передавал и собственные инстинктивные импульсы. Иногда манера его откровенно агрессивна. Способ нанесения краски позволял художнику рассказывать о собственном бессознательном, причем рассказывать вещи, порой не имеющие никакого отношения к личности портретируемых.

Кокошка опирался на четыре идеи. Во-первых, работа над портретом позволяет многое узнать о душевных качествах изображаемого. Во-вторых, изображая другого, художник познает и свою собственную природу. Кокошка понял, что самый верный путь к запечатлению психики других лежит через понимание собственной психики, а значит, и через работу над автопортретами. В-третьих, эмоции можно передавать с помощью жестов, причем особенно красноречивы кисти рук. В-четвертых, противоположные эмоциональные полюса (стремление и избегание) всегда сопряжены с сексуальностью или агрессией, причем эти инстинктивные импульсы проявляются не только у взрослых, но и у детей.

Первым из написанных Кокошкой портретов был портрет его друга Эрнста Рейнхольда (настоящее имя – Рейнхольд Хирш). Работая над этим ( рис. I–28 ) и следующими портретами, художник стремился “воссоздать, выразив на языке живописи, самую суть изображаемого живого существа” [111]. Кокошка взял кричащие, неестественные цвета и наносил краску неравномерно, размазывал ее пальцами и ручкой кисти. Местами он соскабливал краску. Фигура рыжеволосого актера выделяется, а пронзительный взгляд голубых глаз устремлен на зрителя. Фон на этом и других портретах Кокошки размыт – не только в противоположность орнаментированному фону Климта, но и чтобы сконцентрироваться на внутренней жизни моделей. Искусствовед Роза Берланд отмечает, что этот фон, а также грубая текстура и призрачное освещение привлекают внимание к технике и служат визуальной метафорой процесса художественного творчества. Кокошка отзывался об этой картине:

Портрет Рейнхольда, особенно важная для меня картина, содержит одну деталь, на которую до сих пор никто не обращал внимания. Работая в спешке, я изобразил на левой руке, прижатой к груди, всего четыре пальца. Может быть, я просто забыл дописать пятый? Так или иначе, мне не кажется, что его не хватает. Мне важнее было пролить свет на душу портретируемого, чем перечислить все детали, такие как пять пальцев, два уха или один нос [112].

Кокошка дал портрету Рейнхольда новое название – “Актер транса”, потому что “думал о нем так много, что не мог выразить это словами” [113]. Одна из мыслей, которые он явно не выразил в словах, состоит в том, как художник забыл изобразить один из пальцев на руке. Если проследить за работой Кокошки над портретами, первым из которых стал “Актер транса”, становится ясно, что это прямой аналог оговорки по Фрейду – говорящее о многом умолчание.

Портрет Рейнхольда стал первой попыткой Кокошки передать мысли и чувства при помощи искажения тел портретируемых. Впоследствии это стало его излюбленным приемом. Иллюстрации к поэме “Грезящие юноши” Кокошка выполнил в манере Климта. В “Актере транса” мы видим принципиальный переход от смыслов, передаваемых традиционными аллегориями, к смыслам, заключенным в самом теле портретируемого. Климт использовал руки для символической передачи смыслов в таких картинах, как “Поцелуй” или “Портрет Адели Блох-Бауэр I”, но Кокошка пошел дальше: четыре пальца на руке Рейнхольда, возможно, символизируют неполноту характера изображенного. Иконографию частей тела полнее разработал Эгон Шиле.

В 1910 году Кокошка выставил 27 полотен, 24 из которых были портретами, и все они были написаны без эскизов, всего за один год! В 1909–1911 годах он написал более 50 портретов, преимущественно мужских. Иногда, как в портрете Рудольфа Блюмнера 1910 года, он использовал глаза, лица и кисти рук для передачи глубокой тревоги – или ужаса ( рис. I–29 ). Кокошка уважал Блюмнера как художественного критика и писал, что тот был “неутомимым борцом за дело современного искусства… новым Дон Кихотом в безнадежной битве с глубоко укоренившимися предрассудками своего времени, и это нашло отражение в моем портрете” [114].

Большинство этих ранних портретов поясные: нижняя граница проходит под кистями рук. Кокошка был убежден, что “говорящие руки” позволяют передать эмоции, и намеренно подчеркивал их. Иногда, как на портрете Блюмнера, кисти рук на картинах Кокошки обведены или запятнаны красным. Правая рука Блюмнера приподнята, и все тело выглядит так, будто он сейчас излагает важный аргумент. Энергия этого движения передается через складки правого рукава пиджака. Пятна красного покрывают лицо, образуя зловещий узор на коже, нарочито бледной. Красный подчеркивает черты лица, вены и артерии. Наше внимание привлекают глаза: один крупнее другого. Погруженный в себя человек на портрете не смотрит на зрителя, его рассеянный взгляд направлен в сторону.