Нина Саймон - Партиципаторный музей

1. Человек таращится в камеру и бормочет что-то неразборчивое.

2. Группа подростков, бурлящих энтузиазмом, «самовыражается» с помощью воплей и прыжков.

На мой взгляд, настоящий партиципаторный музей должен выглядеть совсем не так. Вот только посетители не виноваты. Вся беда в организации.

Как, применяя партиципаторные методики, не просто дать посетителю возможность высказаться, но и получить результат, интересный и привлекательный для всех? Это не вопрос намерений или желания; это вопрос формата деятельности учреждения. Если цель – побудить людей к диалогу или творческому самовыражению, к совместному обучению или творчеству, то разработку формата нужно начинать с простого вопроса: какие инструменты или методы позволят достичь намеченного результата?

Разработчики форматов могут по-разному ответить на вопрос относительно зрительских впечатлений и целей посещения учреждений культуры. Профессионалы знают, как сделать этикетаж, подходящий для разных групп посетителей. Они знают, как – за счет физического взаимодействия – вовлечь зрителей в игру-соревнование, а как склонить их к спокойному созерцанию. Может быть, они не всегда добиваются желаемого результата, однако твердо уверены, что оптимальный формат обязательно позволит правильно организовать и контент музея, и получаемые в нем впечатления.

Когда речь заходит о создании среды для соучастия, в рамках которой посетители могут творить, обмениваться впечатлениями и общаться друг с другом по поводу экспонатов, все, как правило, мыслят одинаково. Главная разница между традиционным форматом и форматом соучастия состоит в том, как организованы потоки информации между учреждением и пользователями. В традиционном варианте музей предоставляет информацию, которую посетитель потребляет. Задача этого формата – предоставить публике связное и высококачественное содержательное наполнение, чтобы каждый посетитель, вне зависимости от подготовленности или интересов, получил положительные впечатления.

В формате соучастия, напротив, учреждение организует разнонаправленные потоки информации. Оно выступает в качестве платформы, объединяющей разных пользователей, а те выступают в роли создателей, распространителей, критиков и сотворцов контента. Иначе говоря, партиципаторное учреждение не гарантирует всем одинаковых впечатлений. Оно дает возможность каждому посетителю получить собственное впечатление, в создании которого он принимает непосредственное участие.

Это можно счесть хаосом, а можно и захватывающей перспективой: главное – структурировать хаос и сделать его захватывающим. Успешное использование формата соучастия предполагает нахождение таких партиципаторных платформ, чтобы контент, который создают и которым делятся непрофессионалы, приобретал привлекательную для всех участников процесса форму. Это – важнейший сдвиг: партиципаторные учреждения должны не только создавать достойный контент, но и внедрять практики, с помощью которых зрители смогут делиться друг с другом идеями и мнениями в доходчивой и увлекательной форме.

Поддержка соучастия предполагает доверие к способностям посетителей создавать, перерабатывать и перераспределять информационный контент. Она предполагает готовность к тому, что проект может разрастись и уже после запуска выйти за рамки изначального замысла. Партиципаторные проекты делают отношения между сотрудниками, теми, кто создает или предоставляет произведения, регулярными и однократными посетителями более гибкими и равноправными. Они открывают самым разным людям новые возможности для самовыражения и участия в жизни музея.

НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ И ГИБКОСТЬ СОУЧАСТИЯКак правило, музеи предпочитают экспериментировать с соучастием за закрытыми дверями. В учреждениях культуры существует давняя традиция: обкатывать новые проекты на фокус-группах. Некоторые музеи, когда целью является отразить уникальный опыт определенной этнической группы или представить предметы непрофессионального искусства, планируют выставки совместно с местными жителями. Такие варианты соучастия, как правило, замкнуты в рамках конкретного музея, краткосрочны и затрагивают небольшое количество участников.

Развитие социальных сетей в середине двухтысячных годов привело к трансформации идеи соучастия из чего-то ограниченного и спорадического в нечто доступное в любой момент, кому угодно и где угодно. Мы вступили, как выражается исследователь из Массачусетского технологического института Генри Дженкинс, в эпоху «культуры конвергенции», когда обычные люди, а не только деятели культуры и науки, могут обсуждать произведения искусства и создавать на их основе собственные [2] Подробнее о культуре конвергенции и книге Дженкинса с тем же названием см.: http://www.participatorymuseum.org/ref1–1/. . Некоторые учреждения культуры, равно как и некоторые телекомпании и студии звукозаписи, в ответ на это «закрыли» свой контент, чтобы его не использовали хаотично. Однако время идет, и владельцы контента один за другим открывают к нему доступ, приглашая людей творить, делиться, обсуждать. Для учреждений культуры, наделенных правом использовать свои коллекции на благо общества, оцифровка и доступность контента стали одной из приоритетных задач.