Паола Волкова - Мост через бездну. Великие мастера

Ван Дейк, ученик Рубенса, работает в очень интересный исторический момент. Прекрасный мастер, англичане от него в полном восторге, потому что он очень здорово пишет аристократов. В Англии он прижился просто прекрасно. Это была удивительная личность. Он очень много писал английских детей.

XVII век – это век сознательной постановки проблем педагогики и воспитания. Это абсолютно сознательная установка на социологизацию личности.

Голландцы развивают детей на бюргерском уровне, Рембрандт на своем сыне это показал, а англичане готовят на свое усмотрение своих граждан.

Ван Дейк изображает человека с определенным кодексом поведения, который уже психологически формируется с детства. Это видно по тому, как этот человек стоит, как он держится. Понятно, что эта педагогика уже у него за спиной. Это система взаимоотношений с миром, потому что это именно англичане рождают тип «денди».

Англичане, в отличие от нас, русских, очень оберегают свой внутренний мир. Они – полная нам противоположность. Для нас главное дело – поговорить по душам, не послушать, что тебе кто говорит, а высказаться самому. Поэтому все попытки Петра надеть хоть какую-то пристойность на раскрытие собственной души, как потом выяснилось, имели успех только до второй рюмки. До второй рюмки люди еще придерживались правил, а уже на третьей все шло по-старому. Поэтому попытка введения в России этикета никак не осуществилась. Поэтому нужны были усилия Малиновского, чтобы выпустить одно поколение Царскосельского лицея, за счет которого мы до сих пор существуем. Как только нам надо сказать об интеллигенции, мы сразу вспоминаем Дельвига, Пущина, Кюхельбекера – тот самый лицейский выпуск.

А у англичан это входило в систему воспитания сразу, изначально. Еще король Артур дал правила поведения, рыцарский кодекс. Англичане очень берегут свою душу. Они противопоставляют этой открытости свою систему общения с миром: какую-то внешнюю холодность, внешнее высокомерие.

И яркий пример этому – обворожительный портрет, написанный ван Дейком, портрет детей Карла I. Это дети в возрасте от 2 до 6 лет. Интересно сравнить их с детьми Веласкеса. У Веласкеса мы видим трагичность, трагическую обреченность этих детей, марионеточность. А здесь мы имеем дело со школой. Их начинают воспитывать, учить этикету: учат, как надо стоять, как надо ходить. Видите, как Карл держит сестрицу за руку?

Здесь показана школа воспитания этих детей. Но только по тому, как он пишет детские лица – с непосредственной живостью, как он пишет их подвижными внутри себя, мы понимаем, что как только кончится церемония изображения на портрете, они войдут в состояние детской подвижности, детского общения, детского мира. Все находится на детском уровне. Они с очень раннего времени начинают проходить систему становления, поэтапного психологического и социального воспитания. Это мы наблюдаем через большое количество портретов начала XVIII века.

В XVII веке появляется господствуют две тенденции. Первая тенденция – это изображение взрослого человека в связи с ребенком: не просто сам по себе ребенок, но взрослые люди и ребенок как понятие семьи, как это было и в эпоху Возрождения, в картинах Тициана. Это изображение детей как элементов семьи, как членов семьи, изображение дворянского рода, изображение геральдики, преемственной связи, фамилии и т. п. Это именно, с одной стороны, глубокое, а с другой стороны, почти что формальное объединение через понятие рода, семьи и преемственных связей. И вторая тенденция в XVII веке – это изображение именно отношений между взрослым человеком и ребенком, отношений духовного порядка, отношений бытового порядка, отношений социального порядка. Художник направляет свое внимание на общение. Мы можем сказать, что в искусстве XVII века появляется изображение ребенка именно в процессе обучения или взаимодействия с взрослым человеком, чего до этого не существовало.

И вот в XVIII веке этот прогресс продолжается, то есть продолжается развитие той же самой линии, которая намечалась в XVII веке, – взаимосвязи взрослого человека и ребенка, сознательного педагогического или духовного воздействия взрослого на ребенка.

Еще одно новшество появляется в XVII веке – это изображение детей в возрасте. Если мы возьмем эпоху Возрождения, то увидим, что дети там – это маленькие взрослые. Там понятие «детскость» как определенная фаза развития, психического и эмоционального, отсутствует. У Питера Брейгеля на этом игнорировании возрастной диалектики, психического становления, эволюции психики построена огромная картина «Игры детей». Там дети – взрослые, а взрослые – дети. Или взрослые как никогда не вырастающие дети. Или дети, которые рождаются уже со всеми психическими качествами взрослого человека.