Екатерина Васильева - Фотография и внелогическая форма

Сомнение в чужеродности примитивного и цивилизационного сознания – еще юнговский тезис. Он говорит о единстве логического и дологического сознания, о возможности рассматривать логическое и дологическое мышление как единый организм. Одно из возможных аналитических направлений – представление о включенности внелогических форм в цивилизационную систему. Хорошо известный пример – эпизод армейского тотемизма, упомянутый в работе Леви-Стросса «Тотемизм сегодня». Леви-Стросс рассказывает об американской дивизии «Радуга» [32] Леви-Стросс К . Тотемизм… С. 41. , действовавшей во время Первой мировой войны и считавшей радугу своим знаком и покровительницей. Отношение к символу дивизии существовало как набор строго регламентированных правил, связанных с набором верований, поощрений и запретов. Отношение к изображению или появлению радуги было сходно с отношением к тотему. Это лишь один из возможных примеров. В то же время образцы внелогических конструкций не ограничиваются примерами бытового суеверия: они широко распространены в системах современной культуры.

Сохранность внелогического, или мифологического, сознания – одно из наблюдений Элиаде [33] Элиаде М. Аспекты… . По его мнению, мифологическое сознание выжило и сохранилось: Элиаде обнаруживает его и в системе повседневного мышления, и в современном искусстве с его стремлением к апокалиптическому и эсхатологическому. Архаическое мышление как форма рассредоточено в пространстве сегодняшнего дня, является неотъемлемой частью актуального мышления, где логическая система – лишь тонкий иллюзорный налет. Здесь мы можем вспомнить реплику Рэдклиффа-Брауна, приведенную Клодом Леви-Строссом: что внелогическое мышление – «феномен универсально наличествующего в человеческих обществах, который, следовательно, появляется во всех культурах, но в различных формах» [34] Леви-Стросс К . Тотемизм… С. 76. .

Мы можем предположить, что речь идет не о сменяющих друг друга способах мышления, а о двух сосуществующих формах сознания. «Архаические» и «примитивные» формы распространены в повседневной жизни значительно шире, нежели обычно принято думать. «Внелогическое» является системой, глубоко внедренной в повседневный дискурс, и его принципы нельзя игнорировать, обращаясь к изучению современной культуры.

Одна из сфер, где алогический принцип дает о себе знать, – фотография. Пространственная иллюзорность, взаимоотношение со временем, склонность к буквальному обозначению, отсутствие обобщений и категорий, обособленность таксономических моделей – все это сближает фотографию с архаической системой. Речь идет о сходстве принципа, подхода, взгляда. Фотография, технократический характер которой принято опознавать как один из видов современного рационализма, демонстрирует спорную связь с логической платформой и обнаруживает противостояние систематической последовательности, а не включенность в нее.

Традиция рассматривать снимок как иррациональный материал не нова. Вокруг этого наблюдения построена, например, книга Ролана Барта Camera Lucida [35] Барт Р. Camera Lucida [1980]. М.: Ad Marginem, 1997. . Рассуждение Барта движется в нескольких направлениях: он рассматривает фотографию как материал, не укладывающийся в позитивистскую схему классического искусствознания; говорит о снимках как о форме, связанной с пространством памяти, об их парадоксальной хронологической схеме и, наконец, рассматривает фотографию как продолжение магического театра, подобие ритуала, связанного с пространством смерти. Особый статус фотографии связан не только с принадлежностью миру воспоминаний, но и с нарушением общепринятых цивилизационных ограничений и делений. Близость смерти становится для Барта обстоятельством сближения фотографии с миром первобытного театра.

Сходный посыл мы обнаруживаем у Бодрийяра [36] Baudrillard J. La Photographie ou l’Ecriture de la Lumière: Littéralité de l’Image // L’Echange Impossible. Paris: Galilee, 1999. P. 175–184. . Он рассматривает фотографию как пространство ритуала. Смысл фотографии – не только в ее чопорной последовательности и сдержанности. Смысл – в принадлежности системе кадра, обособленной действительности кадра, в нарушении непроницаемых цивилизационных разграничений – общепринятых, но скорее внешних, чем генетически укоренившихся. Фотография обращается к фундаментальным основам и поднимает пласт человеческого Я , погребенный под слоем культурных нагромождений. Фотография, несмотря на техногенную форму своего производства, обнажает архаическое измерение мысли – древнее человеческое нутро, связывающее нас с внецивилизационным сознанием – древним мышлением, которое все еще остается частью нашего характера. Фотография оказывается тем инструментом, который связывает нас с дочеловеческим .