Олег Попов - Мой крест

С рук, ещё в Мингечауре, для будущего Вана Клиберна папа с мамой приобрели шикарный инструмент с чёрно-белыми клавишами и тяжёлой, как у гроба, крышкой. Чёрный, блестящий и пугающий детское воображение своими размерами… Несколько раз в неделю, в наш дом, приходила чопорная учительница музыки. Мы разучивали с ней бесконечные гаммы, учились правильно держать спинку и кисти рук… Господи, как же я ненавидел эти нескончаемые часы за пианино!

А мама вынашивала мечту отдать меня в настоящую детскую музыкальную школу… В Мингечауре тогда такого учебного заведения не было. Но на беду, оно имелось в этом маленьком североосетинском городке, куда мы переехали!

Как только наша семья обосновалась в Моздоке, мама, крепко схватив меня за руку, потащила записывать чадо в ненавистную музыкальную школу… И вот тут-то, всё моё естество взбунтовалось! Особенно когда я узнал, потрясённый, что в этом дополнительном учебном заведении мне предстоит провести долгих семь лет… Это ж целая жизнь коту под хвост! И на пороге музыкальной школы, мне пришлось поставить перед мамой вопрос ребром – или наше мирное, благополучное будущее в Моздоке, или проклятое пианино!

К счастью, здравый смысл тогда, в родительской голове, победил… Тем более, что я предложил маме достойную альтернативу. Если уж ей непременно так необходимо определить меня, кроме общеобразовательной, ещё в одну школу, то пусть это будет художественная! Я ведь обожал рисовать цветными карандашами и красками… И втайне мечтал стать, когда вырасту, если уж не космонавтом или разведчиком, то уж знаменитым художником – точно!

В конце концов, маму мои доводы убедили. И в 1973 году она отвела меня в моздокскую детскую художественную школу. Обучение здесь длилось четыре года, и поступлению предшествовал небольшой творческий конкурс. Представленная мною толстая папка с рисунками, членов приёмной комиссии вполне удовлетворила… И я был зачислен в первый класс ДХШ.

Примерно, в эти же годы мне довелось близко подружиться с первым настоящим художником на моём жизненном пути… Таким человеком оказалась Коршунова Екатерина Николаевна. Удивительная творческая личность, только-только вышедшая на пенсию. Ветеран Великой Отечественной войны, бывшая фронтовая медсестра, имевшая награды и ранения, она глубоко верила в Бога, и относилась к моей маме, как к своей дочери. Женщины познакомились и подружились, несмотря на разницу в возрасте, ещё работая на одном предприятии. Да и жили мы по соседству.

Баба Катя ( так я называл Екатерину Николаевну ) стала часто бывать в нашем доме… Муж у неё давно умер, единственный сын вырос и уехал жить в другие края. Он наведывался к родительнице редко, раз в год… На недельку, не больше. А она помогала маме по хозяйству, постоянно возилась с нами, с детьми… Я в ней души не чаял! Ведь баба Катя была ещё и самобытным, разноплановым художником. Она мастерски вырезала картины на досках, и раскрашивала их масляными красками… Вышивала на подрамниках ангелов и лик Христа разноцветными шёлковыми нитками, писала на холстах прекрасные пейзажи.

Часто бывая у неё в гостях, я, тогда двенадцатилетний мальчик, ходил по однокомнатной квартирке художницы, как по музею, с восторгом разглядывая развешанные по стенам работы. И благоговейно наблюдал за творческим процессом… Невольно постигая азы живописного мастерства.

В художественной школе нас учили графике, лепке, обращаться с гуашью и акварелью. Баба Катя же, ввела меня в новый мир масляных красок, дала первые практические уроки работы с ними.

В общеобразовательной школе я учился неважно. Чего уж там скрывать… Каждая четвёрка – праздник! В школе было скучно и неинтересно. Если с гуманитарными предметами дело обстояло ещё более-менее терпимо, то вот с точными науками – я совсем не дружил… Любые цифры, формулы, уравнения – сразу ввергали меня в депрессию.

Вместе с тем, я очень любил читать. Постоянно пропадал в читальных залах городских библиотек, поскольку самые увлекательные и редкие книги домой уносить не разрешалось. Был записан во всех трёх моздокских библиотеках, где меня сотрудники уже узнавали в лицо. Эта страсть к чтению, плюс хорошая зрительная память, сыграли со мной забавную шутку и в учёбе…

Моя семья. За несколько лет до трагического происшествия.

Несмотря на слабенькое знание правил, я умудрялся в школе, более-менее, грамотно писать сочинения и диктанты. А своими неожиданно глубокими познаниями в отдельных эпизодах истории и географии, иногда просто ставил в тупик учителей-предметников. Ну откуда я мог знать, по их мнению, какой точной длины и формы был штык у ружей суворовских чудо – богатырей? Или как спасали свой скот от нападения кровожадных пираний аборигены амазонских джунглей, перегоняя животных вброд через опасную реку?! В учебниках об этом не писали…