Джулия Кэмерон - Поиск источника - настойчивость на пути художника

Поэтому я и ищу оптимистов, людей, способных себя подтолкнуть и умеющих смотреть далеко вперед. Я ищу тех, кто искушен в трудном деле веры в себя и все-таки научился верить, невзирая ни на какие препятствия. Соня и Ларри – настоящие ясновидящие, им пришлось научиться жить, невзирая на то, что они не такие, как все. Когда то, что они видят, и то, сколько они видят, идет вразрез с общепринятой реальностью, им приходится полагаться только на собственное суждение.

Как художник я тоже должна уметь смотреть в будущее. Я должна уметь послать мысль в полет и увидеть, как мое творение обретает плоть и встает на собственные ноги. Любая книга, фильм или пьеса начинаются с идеи, наброска, и чтобы произведение набрало вес, набросок этот следует держать в уме. Для меня как писателя книга должна стать «реальной» еще тогда, когда никто другой не может ее видеть. Если я смогу удержать в себе образ «реальной» книги, то найду и других – тех, кто тоже ее увидит. Чтобы посмотреть на костяк творческого проекта и внутренним взором увидеть его во всем великолепии, требуется особая разновидность созидательного воображения. Ее я и искала все эти годы, медленно и бережно собирая вокруг себя друзей – «волшебные зеркала».

На часах пять утра. Мне одиноко – я не сплю, по-прежнему пребываю в парижском часовом поясе. Я испугана, но пишу, чтобы обрести отвагу. Я снедаема беспокойством, но пишу о том, что приносит мне покой. А покой приносят друзья. Звонить им все еще рано. Они в других часовых поясах и сейчас спят. Я лежу в постели и перебираю в уме все то, чем одарил меня Господь. Знаю, что следует доверить свои горести Богу, но сейчас кажется, что он слишком далеко от меня. «Бог говорит с нами через людей» – так наставляли меня, когда я бросила пить. Прошло 25 лет, я вновь ищу трезвости, на сей раз – эмоциональной, и Бог по-прежнему говорит со мной через людей. Мне нужно услышать такой знакомый голос Сони, хотя я и так знаю, что она мне скажет: «С тобой все в порядке. Джетлаг – это попросту биохимия. Это пройдет».

«Это пройдет» – вот основа, на которой покоится трезвость рассудка. «Это пройдет», – говорю я себе. И, поверив в это, уплываю в благословенный сон.

По вечерам нас одолевают чудовища и правдоподобные, хотя и беспочвенные страхи. Многих из нас в детстве приучили читать перед сном коротенькую детскую молитву: «Помолюсь на сон ночной, добрый Боже, будь со мной. Если я умру во сне, позаботься обо мне». Но потом мы стали старше и искушеннее и решили, что переросли эту молитву, – но так ли это? Ведь по ночам мы снова становимся детьми.

Возьмите ручку. Сочините несложную молитву на ночь. Чего доброго и хорошего вы пожелали бы своей перепуганной душе? Можете придумать что-нибудь вроде: «Боже, я ложусь спать и прибегаю к Тебе. Прошу, пусть мой хлопотный день даст добрые плоды. Пошли мне мирный сон, благослови и дай ощутить Твое присутствие. Храни и наставляй меня, пока я сплю. Дай понять поутру, чего Ты желаешь от меня. И да исполню я волю Твою…»

Я приняла страх – особенно страх перемен, – как часть жизни… Я ушла вперед, хотя сердце и рвалось из груди, твердя: поворачивай назад…

Цветущие деревья вдоль Коламбус-авеню усыпаны белыми и розовыми соцветиями. Все вместе похоже на торчащие вверх огромные палочки с сахарной ватой. Днем, возвращаясь с урока музыки, я прошла мимо лоточника, бодро торгующего солнечными очками. Да, это явно весна, а судя по ассортименту на лотке торговца, не за горами и изнурительное нью-йоркское лето, которое только и ждет своего момента. Все к тому идет. Сегодня в лифте со мной ехала женщина с большой лохматой собакой.

«Боюсь, ему даже сейчас уже слишком жарко, – доверительно сказала владелица. – Эту породу выводили, чтобы приносить птиц на морозе, а не затем, чтобы выдерживать жару». Она явно была взволнована. А ведь на улице едва-едва потеплело, и назвать это жарой было никак нельзя. Но пес уже мучился. Он уселся на пол и шумно дышал, высунув язык.

«Может, привыкнет понемногу, если с погодой повезет», – предположила я. Я и сама очень рассчитывала на такой расклад, собираясь приспособиться к легендарному жаркому лету Нью-Йорка.

«Может быть», – с сомнением ответила владелица пса, словно мой оптимизм был абсолютно неуместен в реальном мире, который она видела вокруг себя. Она была похожа на свою собаку – смотрела тем же печальным меланхолическим взглядом. Я едва дождалась своего этажа. Мне и без того вечно приходится держать в узде свой негатив. Хотелось сохранить оптимизм. Выбор был – либо грядущее страдание, либо грядущая радость. Я выбрала радость.