Татьяна Шаляпина - Угодный богу

– Отец, а он похож на сфинкса? – громко спросила девушка и рассмеялась.

Амонхотеп IV открыл глаза и посмотрел на небо, раскрашенное розовой краской восходящего солнца Хепри. На миг ему почудился легкий девичий смех, словно шевельнувший прозрачную ткань занавески на окне. Фараон погрузился в какие-то мечты, и от этого лицо его расцветила счастливая улыбка, неожиданно изменившая лик властителя и сделавшая его прекрасным. Фараон опять закрыл глаза.

В храме Амона-Ра вокруг верховного жреца собрались служители культа великого бога солнца.

– Почему я не вижу здесь нашего мудрейшего? – строго осведомился Такенс, скользнув взглядом по лицам присутствующих.

– Хануахет болен, – ответил один из жрецов.

– Он прикован к постели, – подхватил другой.

– Наверное, вскоре он перейдет к богам, – с деланной грустью закончил третий.

– Хануахет и вправду так болен? – верховный поднял одну бровь.

– О, мудрый Такенс, я сам видел, как немощно его тело… – проговорил Брохут.

– Прекрасно, – спокойно промолвил верховный. – Это даже лучше, чем если бы он спорил тут с нами, давая советы или грозя немилостью бога нашего Амона-Ра.

– Хануахет давно выжил из ума, – поспешил поддакнуть Брохут.

– Не сказал бы, – после паузы заявил верховный, жестко глядя в глаза собеседнику. – Только в последний год он стал слишком много вмешиваться не в свои дела.

– Я это и хотел сказать, – промямлил тот.

– Итак, сегодня мы обойдемся без Хануахета. Вы помните, что нам суждено сделать нынче утром?

– Да, – почти шепотом отозвались жрецы.

– Помните: этот праздник должен дать нам отныне и навсегда неограниченную власть над фараоном и над Обеими Землями Нембаатра. Царицей будет объявлена самая достойная, самая прекрасная девушка Египта, дочь честного человека… Как решили вы, мудрейшие, – верховный посмотрел на жрецов. – Моя дочь…

А в это же самое время во мраке подземелья старый жрец стоял у жертвенника, перед которым горел факел, и, казалось, дыхания не было в тщедушном теле Хануахета. Его взор был устремлен вперед, руки обращены ладонями вверх. Вдруг едва различимая искра пробежала параллельно ладоням на уровне лба старика. Затем это повторилось, и в глухом помещении раздался низкий раскатистый голос, такой же, как тогда, во время встречи с Амонхотепом.

– Ха-ну-а-хе-э-эт, – вещал кто-то таким образом, что, казалось, будто сотрясаются стены. – Я здесь, я говорю с тобой.

Пламя факела дергалось в разные стороны, загасая и вспыхивая вновь, яростно треща, как под порывами ветра.

– О, великий! – заговорил жрец. – Ты обещал Египту благоденствия и процветания. Ты послал нашей земле Амонхотепа, человека, которому суждено поколебать веру нечестивцев, предавших бога; ты открыл ему страшную тайну, показав ту, что послана тобой на землю, где ему суждено быть фараоном. Но не ей дано право быть названной великой царицей Обеих Земель.

– Она будет царицей Египта, – ответил голос.

– О, великий! Не ее имя назовут сегодня устами оракула, не ее!

– Ее имя, – настаивал кто-то невидимый; пламя мерцало.

– Как же это может произойти? – жрец ждал ответа, но голос стих; тогда старик заговорил снова. – Возможно ли помешать этому? Что нарушит заговор жрецов? Кому под силу сделать это? Кто тот храбрец?

– Ты-ы… – прокатилось по подземелью и сетью обволокло тело старика.

– Я?! – Хануахет был изумлен и напуган. – Я не смогу, не сумею! Как же это произойдет?!

– Это произойдет! – ответил голос. – Про-и-зой-дет!..

Огромная толпа теснилась у подножья храма, заполняла близлежащие улицы. Где-то среди счастливчиков, умудрившихся пробраться к тому месту, где должен стоять оракул, виднелись лица крестьянина и его дочери.

Внезапно люди зашумели. Самые зоркие рассмотрели вдалеке движущуюся к храму процессию.

– Фараон! Фараон! – пронеслось по толпе.

Девушка вытянула шею. Но прошло еще время, прежде чем эскорт Амонхотепа IV приблизился к месту событий.

Как только фараон оказался на расстоянии пятнадцати шагов от ступеней храма, ему навстречу вышел верховный жрец с маской барана на лице.

– О, бессмертный повелитель! – зычно прокричал он, перекрывая толпу и тем самым заставляя ее замолчать, и в наступившей тишине продолжил: – Пришел великий праздник на землю фараонов, священный праздник долины. И сам Амон готов сойти к своим подданным, чтобы воцарились справедливость, мир и счастье в каждой хижине, в каждом человеке.