Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Непосредственное подчинение радио только что созданному Имперскому министерству народного просвещения и пропаганды имело большие последствия. Ранее в этой сфере безгранично властвовала Имперская почта, теперь ее сфера деятельности была существенно ограничена. В данном случае ничего не говорилось о зарождавшемся телевидении, но сложившаяся ситуация стала фундаментом для многочисленных противоречий и споров относительно контроля над новым средством массовой информации. Этот конфликт достиг своего апогея в 1935 году.

Для того чтобы более успешно контролировать радиопередачи и их содержание, 3 июля 1933 года с подачи Геббельса была учреждена «Национал-социалистическая палата работников радио» (позже переименованная в Имперскую палату). Несколько позже Геббельс назначил начальника управления по делам радио в министерстве пропаганды Дресслера-Андресса президентом Имперской палаты работников радио, которая являлась составной частью Имперской палаты культуры. Первыми насущными для национал-социалистов задачами стали: введение на радио «фюрер-принципа» и проведение унификации, которая должна была сопровождаться «чисткой» среди сотрудников радиостанций. По большому счету выполнение этих задач было поручено Имперской палате работников радио, с которыми она более-менее успешно справилась за несколько месяцев после своего возникновения. Вместе с тем впоследствии аппарат Имперской палаты работников радио оказался раздутым, а сама она перестала быть эффективным инструментом национал-социалистической пропаганды. В итоге 28 октября 1939 года Геббельс своим циркуляром распустил ее. Основное имущество палаты было передано Имперскому радио. А числившиеся в составе Имперской палаты работников радио сотрудники и творческий персонал радиостанций должны были быть распределены (в соответствии с выполняемыми ими на радио задачами) между несколькими структурами. Ими были Имперская палата печатных изданий, Имперская музыкальная палата и Имперская театральная палата.

Как и большинство палат, входивших в состав Имперской палаты культуры, Имперская палата работников радио должна была выполнять функцию профессионального объединения, членство в котором было обязательно для всех сотрудников радио. Кроме этого, 15 декабря было принято решение, что членами специальных секций Имперской палаты работников радио должны были стать представители промышленных предприятий, которые выпускали радиоприемники. Кроме них, в состав данной организации должны были войти редактора радиогазет, а также руководители объединений радиолюбителей. В противном случае они не могли заниматься профессиональной деятельностью, связанной с радиотрансляциями. Раньше всех на этом поле сумело «подсуетиться» руководство фирмы «Фернзее», которое еще 3 июля стало одним из учредителей палаты работников радио.

Содержание отнюдь не маленького аппарата Имперской палаты радио должно было финансироваться за счет членов данной палаты, число которых поначалу составляло около 1000 человек. Однако вскоре стало ясно, что деятельность Имперской палаты работников радио в основном финансировалась за счет отчислений, которые делались из фондов Имперского радио. При этом по сравнению с финансовыми затратами выполняемые Имперской палатой работников радио задания очень сложно назвать впечатляющими, что, собственно, и предопределило судьбу самой палаты.

Интерес к телевидению Геббельс проявил весной 1934 года. Именно тогда Имперское радио предприняло по поручению министра пропаганды первые попытки начать телевизионные трансляции. На тот момент начальником Имперского вещания был Ойген Хадамовский, который одновременно являлся и директором Имперского радио. Для выполнения данной задачи Имперское радио получило в свое распоряжение бывшего сотрудника центрального управления Имперской почты Фридриха Киршштайна. Ему вместе с пятью сотрудниками было передано помещение в здании Берлинской радиостудии, которое с весны 1932 года занималось референтом по вопросам телевидения при Имперской почте. После этого Геббельс предпринимал неоднократные попытки закрепить свою властную монополию над сферой, которую до этого традиционно контролировала исключительно Имперская почта. К 1934 году с юридической точки зрения вопрос о компетенции в сфере телевидения оставался открытым, так как предписание Гитлера о задачах министерства пропаганды не содержало ни одного упоминания о телевидении.