Илья Вагман - 100 знаменитых отечественных художников

Первое «произведение» Нарбута, на которое он впоследствии без стыда не мог смотреть (раскрашенный графический лист «Икона Святого Георгия Победоносца»), показанное на уездной сельскохозяйственной выставке в 1904 г., имело успех, а работы для «Общины Святой Евгении» даже были отпечатаны. Спустя два года гимназия худо-бедно была окончена, и, несмотря на сопротивление родителей, Георгий и его брат Владимир (будущий известный поэт-акмеист) отправились в Северную Пальмиру и были зачислены студентами факультета восточных языков Петербургского университета. Правда, Георгий почти сразу же перевелся на филологический, где организовал «художественный кружок» и бредил встречей с «мирискусниками». Ему повезло: первый же поход к Ивану Билибину начался с разговора, а закончился предложением снять пустующую комнатку в его доме. Вскоре художник ввел юношу в круг своих друзей.

«Жизнь моя у Билибина мне очень нравилась и принесла мне огромную пользу. Не будучи его учеником, я фактически учился у него. Когда он работал у себя в мастерской, то почти всегда звал и меня "за компанию" за свой стол рисовать. Он же достал мне и заработок: по его протекции издатель газеты "Русское Чтение" купил у меня для издания иллюстрации (сделанные еще в Глухове) к сказкам "Снегурочка" и "Горшеня", а потом заказал мне несколько графических работ (обложку, рисунки загадок и концовки) для своего журнала…» – вспоминал о том времени подражательства Нарбут. Но к счастью, он не превратился в «маленького Билибина», а стал стилистом в самом широком понимании этого слова. А Иван Яковлевич, сразу же распознав в экспансивном юноше задатки большого таланта, говорил: «Нарбут огромнейших, прямо необъятных размеров талант… Я считаю его самым большим из русских графиков. То, на что я трачу по несколько дней, он исполняет за несколько минут». Впоследствии художники отмечали, что, увлекшись, он мог исполнить утонченно-сложную заставку за 25 минут. Даже время засекали. Единственное, от чего следовало избавиться Нарбуту – это от подражательства, но и это ему на первых порах прощали, ведь он был самоучка.

Окончательно сделав выбор в пользу искусства, Георгий попробовал было посещать студию Е.В. Званцевой и учиться у Л.С. Бакста и К.С. Сомова, но классическое рисование ему не давалось, и он так и остался удивительным самородком, от природы наделенным утонченной графической культурой. Путь Нарбута в искусство, если сравнить его с биографиями художников того времени, необычен и чем-то напоминает подготовку средневековых миниатюристов, которые, копируя, превращались в самобытных мастеров. Но это вовсе не означало, что как живописец он не состоялся. Например, в 1916 г. Нарбут представил на выставку «Мира искусства» необыкновенный по красоте и свежести восприятия акварельный натюрморт «Розы в бокале». Под этой работой была приписка «Не продается». Но картину Георгий Иванович все же продал, хотя пейзаж был написан для жены Веры Павловны, в девичестве Кирьяновой. В то время в их семье подрастала дочь и только родился сын Данила. Деньги были очень нужны. Акварель приобрела царская семья за огромные по тем временам деньги – 800 руб., и сейчас она находится в собрании Русского музея.

Но все же как график и шрифтовик Нарбут был выше. Его небольшие сюжетные композиции и маленькие силуэтные рисунки покоряли безукоризненным исполнением и утонченным вкусом. Особенно он любил работать над оформлением детских книг, в которых можно было не сдерживать фантазии. Каждый лист книги превращался под рукой Нарбута в театральную сцену. В 1909 г. он иллюстрировал сказку «Война грибов», очеловечив фигурки грибов и создав для них особый мир, где травы, словно сошедшие из учебника ботаники, выше, чем стены домов. Необычность рисунков была смягчена нежными оттенками акварели.

Но недостаточность образования очень волновала Нарбута, и он отправился в Мюнхен (1909 г.), слывший столицей рисовальщиков и графиков. Но потом решил не тратить время на рисование натурщиков в художественной школе Голоши, а просто окунулся в изучение музейных сокровищ и, в частности, работ А. Дюрера, перед мастерством которого преклонялся. Вдали от родины он был хмур и скован и, может быть, поэтому создавал картины наподобие «Пейзажа с кометой». В этой космической фантасмагории комета прочерчивает черноту ночи и окрашивает безлюдный пейзаж с руинами какой-то потусторонней бледностью. Все графические работы художника имели глубокие корни в классике. Нарбут изучал и превосходно знал русскую и западно-европейскую гравюру XVII-XVIII вв., стилистику украинского барокко и французского ампира, а иногда шутки ради «играл» под дилетанта.