Николай Кузьмин - Пленник моря. Встречи с Айвазовским

Давно уже я имел честь телеграммой благодарить Ваше высокопревосходительство за прелестный подарок. Ныне письмом повторяя мою душевную признательность, я, в доказательство искренности моих слов, осмеливаюсь при сем послать небольшую картину, которую прошу покорнейше передать от меня глубокоуважаемой Екатерине Леонидовне. Картина эта, писанная по рисункам, сделанным когда-то с посольского дома, может быть со временем интересной для Ваших милых константинопольских уроженцев.

Вид Константинополя написан был мною для Вас как бы с Елдыц Киоска. Это неточно, вид этот верен, но только с Малта-Киоска, ошибка произошла через эскизы, я их перемешал нечаянно, но она совершенно согласна с рисунком, сделанным с натуры.

Прошу покорнейше передать мое глубокое почтение супруге Вашей и многоуважаемой княгине.

С истинным уважением и душевною преданностью имею честь быть Вашего высокопревосходительства покорнейшим слугой.

23 мая 1875 г., Феодосия

Милостивый государь Николай Павлович!

Письмо Вашего высокопревосходительства из Брусы я имел честь получить и спешу благодарить за все Ваши любезности, выраженные в письме Вашем. Очень рад, что небольшая картина «Ночь» так понравилась всем Вам.

Теперь позвольте мне сказать Вам об одном моем предположении, и ежели оно будет одобрено Вами, только в таком случае я решусь исполнить. Вот какого рода предположение мое.

Так как все заказы его величества султана окончены мною еще зимою и за которые деньги получены мною от Серкис-бея, теперь по окончании всего этого, я бы желал выразить свою признательность и послать с этой целью две небольшие картины: одну, изображающую вид Петербурга с Невы летом, а другую – вид Москвы зимою. Кажется, два эти предмета были бы кстати как (пешкеш [136]) от русского художника.

Ежели Ваше высокопревосходительство найдете, что это кстати и не откажете в Вашей благосклонности в представлении их его величеству, то только в таком случае я постараюсь их скорее окончить и отправить в Ваше распоряжение. Во всяком случае желательно [было] бы, чтобы это случилось во время Вашего присутствия в Константинополе ежели не до выезда Вашего, то по возвращении Вашем осенью. Ежели найдете, что лучше теперь, летом, то прошу покорнейше дать мне знать телеграммой и в таком случае я их вышлю к 15 или 20-му июня старого стиля.

Серкис-бей, хотя и весьма был любезен постоянно, но в некоторых случаях его действия были весьма странные. Как я заметил, картины мои для него были средством в его делах; (он) дарил их не только от своего имени, но и от меня лицам, которых я и не знаю, например, бывшему визиру и другим. Мне было весьма неприятно иметь вид, как бы я заискивал у этих людей. Признаюсь, ежели бы мне пришлось еще раз поехать в Стамбул, то просил бы Ваше высокопревосходительство приютить меня в посольском доме (какой-нибудь уголок).

Хотя его величество султан почти и пригласил лично приехать летом еще раз, но без вторичного приглашения я, разумеется, не поеду.

Простите меня, что я решил писать к Вам такое длинное письмо при Ваших обширных занятиях.

Прошу покорнейше передать мое глубокое уважение супруге Вашей и княгине Анне Матвеевне.

С чувством глубочайшего уважения и преданности имею честь быть Вашего высокопревосходительства покорнейшим слугой.

20 июня 1875 г., Шейх-Мамай

Милостивый государь Петр Федорович!

Письмо Вашего превосходительства от 24 мая я имел честь получить. Вы сообщаете о том, что медаль и диплом Венской выставки оставляете в Академии до моего прибытия в Петербург. Я точно намерен в продолжении этой зимы побывать, хотя и на короткое время, в Петербурге, но очень может быть, что не ранее весны. Поэтому прошу Вас покорнейше, ежели возможно, передать их статскому советнику Александру Яковлевичу Коротковичу-Начевному, который уже и лично известен Вашему превосходительству. Он явится к Вам с моим письмом.

В настоящее время я пишу картину большого размера, бурю в сером тоне. Картину эту я намерен подарить Академии художеств как лучшее мое произведение. Вместе с этой картиной пришлю еще 2 или 4 небольших, дабы можно было составить отдельную выставку в Академии в полном распоряжении Вашем. Ежели мне самому нельзя будет в начале зимы приехать, то отправлю их, а сам вернее, что на обратном пути из заграницы приеду в начале апреля. Выставку же Вы устроите, когда найдете удобным в продолжение зимы и, ежели с платой, то тоже по усмотрению Вашему назначьте в пользу бедных учеников и часть в пользу вдов художников. Как мне помнится, Вы принимали [в них] живое участие.