Кристина Ляхова - Мастера иконописи и фрески

В том же послании Епифания Премудрого содержатся и ценные сведения для современных биографов Феофана Грека. Знаменитый составитель житий так написал о живописце: «Родом грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукою расписал много различных церквей каменных — более сорока, какие имеются по городам: в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галате, и в Каффе, и в Великом Новгороде, и в Нижнем. Но в Москве им расписаны три церкви: Благовещенская Святой Богородицы, Святого Михаила и еще одна. В церкви Святого Михаила он изобразил на стене город, подробно вырисовав его красками; у князя Владимира Андреевича он изобразил на стене также саму Москву, терем у великого князя расписан им невиданною раньше и необычайной росписью, а в каменной церкви Святого Благовещения он написал «Корень Исеев» и «Апокалипсис».

Феофан Грек. «Спас в силах»

Феофан Грек. «Старец Макарий Египетский». Фрагмент

Тот же Епифаний Премудрый свидетельствует о том, что, работая над созданием какой-либо росписи, Феофан никогда не пользовался готовыми образцами. Мастер, «казалось, руками пишет роспись, а сам беспрестанно ходит, беседует с приходящими и умом обдумывает высокое и мудрое, чувственными же очами разумными разумную видит доброту». В своих посланиях Епифаний не раз подчеркивал мудрость Феофана: «Я не мог не подивиться его разуму, его иносказаниям, притчам и его хитростному строению».

Иконописные произведения Феофана Грека не перестают восхищать и сегодняшних ценителей живописного искусства. Персонажи, созданные кистью древнерусского мастера, отличаются своей суровостью и порывистостью, они заражают зрителя своей внутренней энергией и не перестают удивлять своей духовной силой. В целом творческую манеру древнерусского иконописца можно определить словами современного искусствоведа В. Н. Лазарева. Он писал, что в творчестве этого мастера зрителя «поражали сложность духовной культуры, независимость от цеховой рутины, неисчерпаемая фантазия, зоркость глаза на самые тонкие душевные движения, наконец, огромный живописный темперамент».

Первое упоминание об Андрее Рублеве было обнаружено в летописном тексте, датируемом 1405 годом.

Иконописца Андрея Рублева, жившего и работавшего в XV веке, по праву можно назвать одним из самых легендарных мастеров русской иконописи. Его имя до сих пор живет в сердцах и памяти русских людей. Долгое время ученые не могли точно установить, какие произведения принадлежат кисти знаменитого художника. Причиной тому были многочисленные летописные тексты разных лет, в которых встречаются упоминания о том или ином живописном произведении, выполненном Рублевым. В действительности многие из икон были написаны не Рублевым, а другими художниками, но летописцы считали свои долгом повысить значимость работы и поэтому, не разбираясь, кем она в действительности была исполнена, приписывали ее кисти самого известного из мастеров.

Исследователям понадобилось немало времени, чтобы отделить фактические сведения от подобных наслоений и определить подлинные работы иконописца. Таким образом, настоящее открытие творчества Рублева произошло только в XX столетии.

Практически ничего не удалось выяснить о точной дате рождения Рублева, о его семье, детских годах, о том положении, которое он занимал в обществе. Ничего не известно также о годах его ученичества, остается невыясненным и имя его учителя. Удалось лишь найти сведения о том, что в зрелом возрасте Андрей Рублев принял постриг и стал чернецом.

В XV столетии чернецом мог стать даже молодой человек в возрасте 12–20 лет. Иноки (чернецы) занимали самую низкую ступень в церковной иерархии. Принявший постриг мог находиться на ней в течение двадцати лет. При этом он должен был все это время вести добродетельную жизнь и исполнять всяческие послушания, проводимые наставником-духовником.

А. Рублев. «Спас», около 1394 года, Третьяковская галерея, Москва

Тот факт, что Андрей Рублев был монахом, доказывает дошедшее до наших дней «Сказание о святых иконописцах». В источнике говорится о том, что живописец принимал обет послушания у Никона. По предположениям ученых, это могло происходить в конце 90-х годов XV века. Именно в то время Никон был вторично пожалован саном игумена Троице-Сергиева монастыря.