Ласло Мохой-Надь: Telehor

Впрочем, из одного этого еще нельзя вывести все принципы оптического формотворчества. Такие проблемы, как непосредственное моделирование света, кинетические световые игры и игры с отраженным светом, требуют систематического изучения. Живопись, фильм и фотография – лишь отдельные сектора внутри каждой из этих проблемных сфер.

Световая лаборатория будущего

К провозвестникам новой световой культуры, работающей с поддающимися учету и регулированию источниками света, относятся прежде всего: высококачественные искусственные источники света, рефлекторы, проекторы, физические приборы, поляризация и интерференция света, новая оптика для съемочных аппаратов и, главное, повышенная сенсибилизация светочувствительного слоя (с попутным решением проблем пластичности изображения и создания цветной пленки) [2].

Значение кинолаборатории и ее будущее

В наше сегодняшнее дезорганизованное в политическом и экономическом смысле время на первый план неизбежно выдвигается кинематографическое сообщение о реальных событиях, репортаж, – как воспитательное и пропагандистское средство. Тем не менее мы должны констатировать, что фильм, как и все другие формы выражения, пользуясь характерными для него средствами – светом, движением, психологическим монтажом, – может вызывать у зрителей интенсивный отклик, не связанный с социальной тематикой, а коренящийся в биологической сфере (сказанное относится, например, к абстрактному фильму). По этой причине будущее фильма в немалой степени связано с функционированием лабораторий, где способность фильма к такого рода воздействиям будет закладываться в него более осознанно и контролируемо. Конечно, и такого рода фильмы имеют определенные связи со своим временем. Может, эти фильмы даже глубже, проникновеннее тех, что, в силу своей поверхностной актуальности, очевидно обусловлены временем: потому что они, как правило, коренятся в бессознательном и, значит, представляют собой какую-то часть неосознаваемых воспитательных путей, необходимых, чтобы подготовить форму сознания, подходящую для будущего общества.

Само собой, световая лаборатория будущего не будет ориентироваться на подражание, имитацию, как это происходит сегодня, когда честолюбцы от кинематографии больше всего стремятся к тому, чтобы с помощью каких-то колдовских чар создать из деревяшек подобие деревьев, а из света юпитеров – солнце. В лаборатории будущего в основном будут исходить из своеобразия элементов самого фильма, своеобразия подручного материала.

Роль архитектора фильма тоже будет меняться именно на такой основе. Архитектура фильма, помимо акустической составляющей, одновременно будет включать в себя реквизит для производства света и теней (каркасная конструкция, скелет) и комплекс светопоглощающих / светоотражающих поверхностей (стены-перегородки для организованного распределения света).

Ключом к моделированию света в фильме является «фотограмма», бескамерная фотография. Характерные для нее многоступенчатые градации оттенков черного, белого и текучего серого (позже наверняка появятся и градации цветовых оттенков) имеют основополагающую значимость. Сюда же относится и осознанное, просчитанное наложение друг на друга разных кинолент.

Только в лаборатории, которая не стремится к имитации, можно создавать световые формы, обладающие прежде неведомой нам силой воздействия. Однако фильм – это не только проблема моделирования света, но и проблема моделирования движения, моделирования звука. И даже с таким присовокуплением проблематика фильма еще далеко не исчерпана. К ней относится и целый ряд других элементов, происхождение которых отчасти связано с фотографией, отчасти же – с новой всеохватывающей педагогической задачей фильма: кино должно, скажем так, способствовать распространению новой формы сознания, соответствующей изменившейся пространственно-временной концепции.

Моделирование движения

Для использования в фильме движения, для овладения этим средством у нас отсутствует какая бы то ни было традиция. Да и нынешняя практика такого использования возникла совсем недавно. Она по необходимости развивается, исходя из непроясненной сложившейся ситуации. Этим и объясняется тот факт, что фильм как искусство движения пока что находится на относительно примитивном уровне.

Наши глаза еще не привыкли к одновременному восприятию различных фаз одного движения или различных процессов движения; в большинстве случаев многофазовость какой-то игры движений, пусть даже вполне упорядоченной, воспринимается сегодня не как нечто органичное, а как хаос.