Ласло Мохой-Надь - Telehor

6. Избыточное зрение за счет панорамной камеры и фотографирования в рентгеновских лучах.

7. Симультанное зрение за счет наложения-наплыва кадров. Сюда же следует отнести будущий процесс «автоматического» фотомонтажа.

8. Зрение «на иной лад», то есть оптические шутки, которые можно создавать автоматически: а) во время съемки, используя объектив с особыми приспособлениями из линз и зеркал, или б) после съемки, деформируя механическим или химическим способом светочувствительный слой.

Для чего нам это перечисление?

Чему оно учит?

Тому, что даже в материальных средствах фотографии еще таятся необыкновенные возможности; и подробный анализ каждого из перечисленных здесь пунктов дал бы множество ценных идей относительно способов ее использования, соответствующих этим способам целевых установок и т. д. Однако нас сейчас интересует другое. Мы хотим знать: в чем заключаются сущность и смысл фотографии?

Новое зрение

Все предлагавшиеся до сих пор интерпретации фотографии находились под влиянием эстетически-философского «обрамления» живописи. На протяжении долгого времени такая тенденция задавала тон и в фотографической практике. Фотография – вплоть до сегодняшнего дня – работала, косно опираясь на традиционные живописные формы выражения, и, подобно живописи, пережила все этапы художественных «измов». Это не всегда шло ей на пользу, потому что нельзя длительное время добросовестно втискивать совершенно новые по своему типу изобретения в духовные конструкции и практику минувших периодов. Если же такое все-таки происходит, то всякая продуктивная деятельность приостанавливается. Это отчетливо проявилось и в случае с фотографией. Она добивалась подлинного успеха лишь в тех областях, где работала без художественных амбиций, на объективной основе своих возможностей: например, в сфере научной фотографии. Только там она в самом деле приуготовляла пути для нового – собственного – развития. В этой связи необходимо со всей ясностью подчеркнуть, что нам совершенно все равно, производит фотография «искусство» или нет. Только собственные законы фотографии – а отнюдь не мнения искусствоведов – дадут критерии для ее будущей оценки.

Неслыханный успех – уже одно то, что «механическая» фотография, столь мало ценимая как художественная, формирующая деятельность, менее чем за сто лет своего существования захватила власть и стала объективной формой зрения нашей эпохи. Раньше форму зрительного восприятия, характерную для той или иной эпохи, определял живописец. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, как мы когда-то относились к ландшафтам и как мы их воспринимаем сегодня. Подумайте также о преувеличенно-четких, усеянных порами и прорезанных морщинами лицах на фотографических портретах наших современников; или – о сделанной с воздуха фотографии плывущего парохода, с запечатленной в свете картиной волнующегося моря; или – об увеличенном снимке фрагмента какой-нибудь ткани, об изощренных разводах на обычной щепке, обо всех великолепных деталях структуры, текстуры и фактуры любого сфотографированного крупным планом предмета.

Новое переживание пространства

Благодаря фотографии (а еще в большей степени благодаря кино) мы приобщились к новому переживанию пространства. Мы с ее помощью – и тут фотография действовала совместно с новой архитектурой – добились расширения и совершенствования нашей пространственной культуры. Только теперь – отчасти благодаря этим предпосылкам – мы обрели способность по-новому смотреть на окружающую среду и на свою жизнь.

Кульминация

Но все это лишь отдельные черты, отдельные достижения – не слишком отличающиеся от того, что мы наблюдаем в современной живописи. В фотографии же мы должны искать не «картину», не обычное эстетическое впечатление, а особый инструмент для педагогических и изобразительных целей.

Серия (фотография как последовательность картин на одну и ту же тему)

Нет более поразительной, но при этом более простой в своей естественности и органичности формы, чем фотографическая серия. В серии фотография как таковая достигает кульминации : серия – это уже не «картина», к ней нельзя применить художественно-эстетические критерии; отдельное изображение, само по себе, теряет здесь самостоятельную жизнь, становится частью монтажа, опорой для целого, которым является предмет изображения. Серия, все части которой взаимосвязаны, может быть направлена к определенной цели и представлять собой мощное оружие; но иногда она бывает и нежнейшей поэзией.