Дональд Томпсон - Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства

Все лоты аукционист представляет одинаково: «Номер двадцать шесть, Уорхол». Он никогда не говорит о фактических атрибутах лота, хотя может упомянуть консигнанта, если он знаменит, или провенанс. История и описание лота в каталоге; если он будет их дополнять, собьется ритм.

На аукционе современного искусства почти половина ставок в верхнем ценовом сегменте поступает по телефону или через Интернет. В зале продаж стоит пятнадцать или больше телефонных аппаратов, за которыми сидят сотрудники аукционного дома, и несколько дорого одетых молодых женщин (которых дилеры называют «аукционными телочками»), которых, как правило, выбирают за умение говорить на таких языках, как русский и китайский. Обычно аукционист знает, кто находится на том конце телефонного провода; сотрудник знаками руки дает аукционисту понять насколько заинтересован покупатель и одновременно сообщает покупателю степень напряжения в зале.

Телефонные покупатели придают лоту видимую важность. С кем конкурирует претендент в зале — с музеем в Арабских Эмиратах, русским промышленником или нью-йоркским дилером, сидящим в ВИП-ложе? В передней части зала, как еще одно напоминание о международном интересе к аукциону, находится большое табло, где видно каждое повышение цены лота в разных валютах. Все участники торгов в состоянии легко подсчитать свои ставки в валюте аукциона; но табло нужно затем, чтобы продемонстрировать глобальный характер мероприятия.

Когда лот не вызывает немедленного интереса, ведущий старается сохранить ритм, беря фиктивные ставки «с потолка» от имени консигнанта. Если за ними не последует настоящих ставок, то после достижения резервной цены аукционист говорит что-то вроде: «Еще одну ставку?.. Все закончили… Последняя возможность… Кто-нибудь еще?» — и переходит к другому лоту.

Аукционист игнорирует участников, которые не вписываются в его идеальный ритм — ставка каждые полторы секунды. Как говорят, этого времени достаточно, чтобы поднять номерную карточку, но недостаточно, чтобы обдумать повышение ставки. Аукционист сразу же возвращается к участнику, как только тот снова поднимает карточку, чтобы не выпустить его из потока.

По мере того как участников становится меньше, ритм аукциона замедляется. Дилеры и агенты, делающие ставки от имени клиентов по телефону, задерживают аукциониста больше, чем ему нужно. Некоторые коллекционеры и дилеры, сидящие в аукционном зале, нарочно тормозят темп, делая ставки по мобильному телефону через аукционный телефон. Ведущий дожидается этих известных ему участников, а также всех очень важных и сверхважных персон в ВИП-ложах. Обычно торг по любому лоту длится не дольше трех с половиной минут. Рекордная продажа «Крика» Эдварда Мунка в 2012 году на аукционе «Сотби» тянулась почти десять минут, что само по себе близко к рекорду.

Было бы просто ошибочно думать, что процесс взаимодействия ставок на аукционе помогает установить оправданную цену вещи. С самого момента, как лот становится объектом конкуренции многих претендентов, роль аукциониста заключается в том, чтобы играть на их соперничестве и эгоизме и не позволять им отступить. Именно с этой целью он говорит фразы типа «Последняя ставка… Вы снова с нами… Вы уверены… Вы не пожалеете… Это пока не ваше, сэр… Не уступайте ему…»

На фразу «Вы не пожалеете» делается особый упор в подготовке аукциониста; дело здесь в так называемом эффекте владения. Владение как концепция в когнитивной психологии сообщает нам, что человек больше ценит вещь, когда думает о ней как о своей собственности. Он держится за акции еще долго после того, как станет ясно, что их пора продавать. Он требует за свою старую кофейную чашку больше, чем сам заплатил бы за такую же новую, встреться она в продаже.

Эффект владения означает, что в ходе аукциона ценность вещи изменяется. Участник торгов, которому она не досталась, жалеет о неудаче. Тот миг, когда его ставка на короткое время опережает остальные, а потом перебивается другими, психологически очень отличается от момента, когда у него есть деньги и он решает участвовать в торгах. Когда претендент секунду держит высокую ставку, на него начинает действовать эффект владения. И он заплатит больше, чтобы не потерять вещь. У него возникает мысль: «Она принадлежала мне, она должна остаться моей». Утрата вызывает сожаление. Аукционист играет на этом.

Бывает, что ценность вещи и ожесточенный торг объясняются ее пересказанной в каталоге историей. В ноябре 2011 года «Сотби»-Лондон выставил «Мост № 114» (Bridge No. 114) художника Нэта Тейта с эстимейтом от 3 до 5 тысяч фунтов (4600–7700 долларов). В каталожном описании рассказывалась невероятная история Тейта: страдающий абстрактный экспрессионист и возлюбленный Пегги Гуггенхайм, он уничтожил большинство своих работ и потом трагически совершил самоубийство, спрыгнув с парома на Стейтен-Айленд. Вы только подумайте!