Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Однако наличие или отсутствие значимых различий в заработках в средней точке распределения по заработной плате при оценивании минцеровского уравнения заработков само по себе еще не означает, что такой результат сохраняется для всех подгрупп в совокупности. Как отмечают Баргейн и Квенда [Bargain, Kwenda, 2010, р. 1–2], «сравнение в средней точке может скрывать важные различия вдоль распределения и не отражать отдачи для большинства неформальных работников, если, например, несколько выдающихся предпринимателей сильно сдвигают вверх средние заработки». Они рекомендуют использовать квантильную регрессию, вскрывающую «многоярусность» неформального сектора в разных частях распределения. Результаты квантильной регрессии в их исследовании, посвященном Бразилии, Мексике и ЮАР, подтверждают значительную неоднородность неформального сектора, проявляющуюся, в частности, в том, что неформальные наемные работники с низкой квалификацией сильно штрафуются, а в сегменте самозанятых наблюдается премия. При этом штрафы/премии плавно и монотонно меняются вдоль распределения, сильно отклоняясь от МНК-оценок, относящихся лишь к его средней точке. Так, в Бразилии небольшой штраф для неформальных самозанятых в левой части распределения постепенно «перетекает» в заметную премию в правой части, а штраф для неформально занятых по найму практически исчезает. Результаты для Мексики и Южной Африки меняются аналогичным образом при переходе от МНК к квантильной регрессии.

Танзел и Кан [Tansel, Kan, 2012] в своей работе по Турции, также используя методологию квантильной регрессии, показывают, что различия в заработной плате в пользу формальных работников не являются постоянными вдоль распределения, а сокращаются по мере увеличения уровня заработной платы. При этом штраф на «левом хвосте» может превращаться в премию на правом. О значительной вариации величины разрыва между квантилями свидетельствует и исследование по Боливии [Tannuri-Pianto et al., 2004].

Достаточно неожиданные результаты дала недавняя работа по Таджикистану [Arabsheibani, Staneva, 2012], где использовался метод декомпозиции Мачадо – Мато для квантильной регрессии. В ней было показано, что в этой стране существует очень значительная зарплатная премия в пользу неформальных работников, которая варьируется от 48 % в нижнем до 20 % в верхнем квантиле. При этом основная часть наблюдаемого разрыва объясняется не различиями в наблюдаемых характеристиках между формальными и неформальными работниками, а различиями в их вознаграждении за одни и те же характеристики в разных секторах. Авторы интерпретирует это в терминах теории компенсирующих различий как плату за риск за участие в неформальной занятости.

Мы специально останавливаемся на этих работах, поскольку, во-первых, далее применяем технику квантильной регрессии и, во-вторых, получаем результаты, во многом схожие с теми, что в них представлены.

Наш эмпирический анализ базируется на данных РМЭЗ – ВШЭ (далее для краткости просто РМЭЗ) за 2009 г., когда к основной анкете мониторинга было добавлено специальное приложение, посвященное неформальной занятости [61]. В него вошли около 70 дополнительных вопросов, так или иначе связанных с проблематикой неформальности. Общее число наблюдений составило около 11 тыс. человек (в возрасте 15–75 лет), из которых примерно 7 тыс. могут быть идентифицированы как занятые в соответствии с конвенциональным определением МОТ.

Для определения неформальности мы комбинируем ответы на несколько вопросов, вошедших в основную анкету и в приложение. С одной стороны, это тип организации и форма деятельности (работа на предприятии, в организации; работа по найму у физического лица; собственное дело и т. п.); с другой, наличие или отсутствие официального оформления (письменных трудовых контрактов у наемных работников или официальной регистрации у самозанятых). Эти вопросы позволяют по-разному конструировать состояние неформальности, сочетая производственный и легалистский подходы к ее определению.

Получившаяся структура занятых по найму представлена в табл. 4.1. Из нее следует, что почти 95 % наемных работников, занятых в организациях (юридических лицах), имели трудовые контракты на неопределенный или определенный срок. Что касается занятых у физических лиц, то из них лишь 50 % имели такие контракты (мы здесь не обсуждаем, какова фактическая степень их соблюдения со стороны работодателей и каковы реальные обязательства последних в рамках этих договоров), а почти 47 % трудились без какого-либо оформления.