Олег Жирнов - Актуальные проблемы Европы №2 / 2011

Заинтересованность в энергетических ресурсах Центральной Азии может сделать Евросоюз менее требовательным к соблюдению прав человека в этой части постсоветского пространства. Спецпредставитель ЕС в Центральной Азии уже успел заявить о «чрезмерном внимании в рамках отношений ЕС и ЦА к проблеме прав человека» [Central Asia]. Представителям местных неправительственных организаций (НПО) было крайне сложно участвовать в работе «комиссий» ЕС–Туркмения и ЕС–Узбекистан по правам человека. Отсутствует четкая информация относительно использования финансовой помощи ЕС в центральноазиатских странах (314 млн. евро в 2007–2010 гг.), материальной поддержки местных НПО [Melvin, Boonstra]. Германия при поддержке Франции, Польши и Испании выступала за отмену ограничений в выдаче виз властям Узбекистана, так как, по мнению Берлина, режим санкций оказался неэффективным и лишь мешал развитию диалога по правам человека. В любом случае в обозримом будущем влияние Москвы на пространстве бывших центральноазиатских республик СССР может сдерживаться, во-первых, скорее Китаем, а не Евросоюзом, и, во-вторых, слабостью «пророссийского лобби» в регионе.

Санкции Евросоюза против постсоветских стран также не были достаточно эффективными. Например, в начале 2000-х годов меры по увеличению экспорта стали из Приднестровья в ЕС привели лишь к переориентации торговых потоков, а Украина отказалась принимать участие в запрете на выдачу виз политическим лидерам ПМР. Разнообразные санкции в отношении Белоруссии, введенные Евросоюзом еще в 1996–1997 гг., так и не смогли серьезно повлиять на режим А. Лукашенко. Подчеркнем, что и формат, и целесообразность санкций в отношении Минска вызывали и вызывают разногласия внутри Европейского союза. В 2006 г. попытки Словакии, Польши, Чехии и Литвы расширить список официальных лиц Белоруссии, которым автоматически отказывали бы во въезде на территорию ЕС, не нашли понимания у остальных государств – членов Европейского союза. Показательно, что в последнее время в отношении Минска ЕС стремится действовать больше «пряником», нежели «кнутом», т. е. санкциями: в октябре 2008 г. мораторий на выдачу виз руководителям и высшим чиновникам Белоруссии был отменен.

Конфликт в Закавказье летом 2008 г. ужесточил риторику ЕС в отношении России, высветил противоречия между Москвой и Брюсселем. Однако, с моей точки зрения, все это не привело к какому-либо значимому переосмыслению действий Евросоюза на постсоветском пространстве. Очевидно однако, что эскалация конфликта между Грузией, с одной стороны, и Абхазией и Южной Осетией – с другой, ускорила процесс окончательной подготовки программы «Восточное партнерство» и придала ей более жесткие формулировки. Напомним, что совместная польско-шведская инициатива «Восточное партнерство» была впервые озвучена еще в мае 2008 г. [Polish-Swedish proposal]. Если в первоначальном варианте документа говорилось, что «новая политика ЕС вторична по отношению к взаимодействию с Россией и лишь дополняет его», то в итоговой версии указывается, что «Восточное партнерство будет развиваться параллельно сотрудничеству с Россией». C моей точки зрения, «Восточное партнерство» нельзя рассматривать исключительно как ответ на действия России в отношении Грузии. Конфликт в Закавказье в августе 2008 г. ускорил процесс разработки этой программы, но российский фактор не был причиной или целью разработки «Восточного партнерства». «Восточное партнерство» связано, в первую очередь, с попыткой (пусть и не совсем удачной) повысить эффективность Европейской политики соседства, а также позволить «новым» государствам – членам ЕС заявить о своих внешнеполитических приоритетах. Напомним, что Польша (2001), Венгрия (2003), Чехия (2008) уже выступали с различными предложениями по развитию отношений Евросоюза с постсоветскими странами. Отметим, что запустить «Восточное партнерство» удалось только заручившись поддержкой «старого» государства-члена, а именно Швеции (первоначально Варшава предполагала развивать «Восточное партнерство» в тандеме с Германией). Скорее всего интенсивность функционирования «Восточного партнерства» будет зависеть от национальных приоритетов государств – членов ЕС, находящихся на посту страны-председателя. Тем не менее различия в национальных приоритетах не стоит абсолютизировать 7 7 Единственным официальным лицом, которое публично высказалось против «Восточного партнерства», была экс-комиссар ЕС по внешним связям Б. Ферреро-Вальднер, однако под давлением главы Еврокомиссии и государств-членов она быстро изменила свое мнение. , и проект «Восточного партнерства» будет развиваться с инерционной скоростью.